Какими должны быть родительские чувства? Откуда берутся родительские чувства

Забирает то ведь ненадолго. Ребенку полезно много общаться с разными людьми для его лучшего развития. Отдыхайте в это время и будте благодарны бабушке. Мне вот никто не помогал нянькаться, я чуть с ума не сошла.

Такие чувства к больным детям испытывают многие родители. Вовсе не потому, что родители такие монстры. А потому, что устают, сердце кровью обливается, глядя на ребенка, чувствуют свое бессилие, кто-то и вину за случившееся ощущает, крушение надежд.

Обсуждение

У меня такая история,мой сын пятый по счету,родился абсолютно нормальным ребенком,но в 1год,3 мес вылил на себя кипяток. Его как будто подменили,он перестал вообще что либо понимать,гулять с ним было невозможно,он просто убегал,не оглядываясь,вел себя неадекватно везде и всегда,чуть не по его- орал и успокоить нереально. Вот честно скажу,раздражаться да,было дело,а вот стесняться в голову не приходило,не в коем случае Вас не осуждаю,просто вспоминаю. Говорить первые слова он начал в 4 года и что говорил непонятно. Чтобы ему мед.карте написали отставание,не знаю почему,но я ужасно не хотела и возила его к независимому неврологу. Скажу,что нам помогло,поездка к Серафиму Саровскому и точечный массаж,сделали всего 5 раз и он начал говорить,первое слово сказал уже после первого массажа,слово было " каша", до этого он даже мама не говорил,он ВООБЩЕ нечего не говорил. Какой он сейчас:перешёл в пятый класс,занимается художественным словом,в театральном кружке,в музыкальной школе, поет,закончил четвертый класс хорошо. При этом говорить с ним трудно,речь не льется,объясняться ему сложно,при этом он отличник. Сделайте свою сыну курс именно точечного массажа,он что- то в мозгу восстанавлиает точно. Одна мамочка по моему совету сделала несколько курсов такого массажа своему ребенку с ДЦП,который в год только лежал и не мог даже на бок повернуться,он стал вставать на ножки. Сейчас уже хоть и плохо,но ходит,учится в школе,хотя ему и писать трудно,не успевает. Мамочка эта его обожает. Попробуйте говорить о своём ребенке побольше и почаще со всеми, Вы перестанете его стесняться.

У меня ребенок с УО с органическим повреждением мозга. Сейчас ей уже 17 лет. В шесть она не то что динозавров, она не говорила даже, не ходила и уж тем более не умела себя обслуживать даже в мелочах. И я тоже стеснялась этого, но это нужно просто принять и пережить этот этап, он пройдет. Сейчас моя дочь конечно не умеет читать и считать и даже писать, думаю годам к 25 я научу ее хотя бы читать. Но сейчас она разговаривает, ходит, обслуживает себя сама, помогает мне по хозяйству и отлично ладит со своей младшей сестрой присматривая за ней. Для меня она моя дочь любимая, добрая, красивая и самая лучшая умница.

Мне всегда казалось, что материнская (отцовская) любовь к ребенку предполагается как бы сама собой. Быть может потому, что я сама выросла в любящей семье и родители для меня Любили ли эти матери своих детей? Или они были вообще не способны на подобное чувство?

Обсуждение

ИМХО материнская любовь - сама собой. Отцовская - воспитывается присутствием рядом с ребенком, учыастием в его жизни и решении проблем - мужчина ценит то, во что вкладывается - материально и душевно. А вообще отношения в семье зависят от ценностей семьи. Кому-то проще не любить, но дать все. Кто-то обожает детей, носит на руках, таскает по секциям, а на выходе получает нищих закомплексованных интеллигентов, со сложным отношением к родителям... Кто-то, не давая детям любви, получает обожание в ответ и угадывание желаний - целая туча комплексов, дети хотят завоевать родительскую любовь в любом возрасте. Тут куча вариантов.

ну вообще безусловна только любовь матери, отцовская любовь вообще-то предполагает много условий.
а вообще, конечно, бывает, гораздо чаще, чем кажется. причем по мне так страшнее такая не любовь родителей, которая скрывается за прикрытием "я для тебя все сделаю", "я из-за тебя всем пожертвовала", "я из-за тебя ночами не сплю" и т. д. то есть ненастоящей любви родителей к детям очнеь много, гораздо больше, чем настоящей (честной) нелюбви

И до сих пор у меня нет этого безусловного чувства к Валере. Да,к сожалению это так. И у мужа нет к нему сумашедшей привязанности. Но мы честно друг другу это говорим (имею ввиду с мужем),это не рушит мозг и не унижает наши родительские чувства. Ну не пришла еще любовь.

Обсуждение

а я как-то не поняла о чем там все. Ну и плюс словосочетание "духовные акушерки" вызывают у меня приступ мигрени, ага.

Ну вот, а у меня как раз терзания на эту тему. Который день думаю, может такая вот ненормальная безусловная любовь моя к сыну только мешает ему? Стесняет, пугает..?
Ведь было же, что он брал мою руку, прижимал к своей щеке, и держал так, делая вид, что спит. А сейчас он выстроил заборчик вокруг своей души, не пробиться. И нужно ли биться? Не знаю.
Быть может, его достали мои претензии, мои понятия о правильности жизни? Так я больше уже и не пристаю к нему, не укоряю за курение и матершину. Проглатываю обиды и молчу, чтобы не укорять. Так он начал наглеть, начал заигрывать с Аней. А когда я таки обиделась, даже и не подумал просить прощение. Не пожалел меня, хотя видел, что мне плохо.
Да, он прижился у нас, расслабился. Он не боится, что его вернут в ДД, он может уйти от разговора, хлопнув дверью. Он чувствует себя дома, но он не принимает нас как родных людей, не чувствует меня матерью, других детей сестрами и братом. Каждую свободную минуту он бежит к друзьям. А друзья его в Детдоме.Там они курят, матерятся, заигрывают с девочками, треплются...
Я чуть было не решилась поговорить с ним в таком духе: если ты не любишь нашу семью, то после 9-го класса иди в училище, в общежитие. А мы возьмем себе другого ребенка, которому нужна семья, которому плохо в Детдоме.
Не решилась. И слава Богу, т.к. это был бы окончательный разрыв. А так есть надежда, что он все-таки полюбит нашу семью,откроется, доверится.
Так вот мой вопрос: а, может быть, моя любовь только во вред ему. Стесняет? Пугает? Были бы ни к чему не обязывающие отношения- было бы нормально?
Бывает ли любовь лишней?
Ох, уж эти подростки...

Оценивает родительские поступки. И его чувства во многом зеркальны чувствам родителей. Любовь - чувство иррациональное 28.09.2006 11:29:30, Libertine. ничего подобного. Любовь (за исключением клинических психических случаев) - очень рациональна и...

Обсуждение

Стадии отношения к родителям: (с)
1. надо спросить у мамы
2. похоже, мама знает не лучше меня
3. мама вообще ничего не знает
4. нет, кое-что она все же знает.
4. надо было спросить у мамы....

Или если про любовь, то там три стадии:
- любовь-восхищение
- разочарование
- любовь-принятие

Хотя конечно все это упрощено

Или родителей. Если очень постараться, то "чувства начинают разниться в зависимости от поступков родителей" раньше 14 лет.

У вас материнские чувства возникают, как только приложите к груди, а для мужчин важно преодолеть боязнь перед новорожденным, привыкнуть к нему, ощутить на руках и физически почуствовать СВОЕГО РЕБЁНКА. Совершенно не правильно совсем отстранять мужа от ухода...

Обсуждение

Не бойтесь рожать второго ребёнка. Или третьего.
У меня четверо детей. Изходя из своего родительского опыта, могу сказать что:
1) Младенец (новорожденый) плачет только в трёх случаях: когда голодный; когда мокрый; когда у него что-то болит. Поэтому думаю, что у вашего ребёнка что-то было со здоровьем. Проконсультируйтесь с хорошим специалистом!
2) Все дети разные. Мой второй ребёнок (мальчик) был совершенным обжорой. С самого рождения ел через 2 часа. Круглые сутки. Покормила, сцедилась, часик поспала - а он опять хочет жратеньки.
За первый месяц жизни вырос на 6 см. Врач в п-ке не поверила и сказала, что в роддоме неправильно померяли. Остальные (девочки) нормально кушали через 3 часа, потом через 4. Как и положено. Младшая дочка спала в коляске на улице, только когда её возили. Стоило остановиться - просыпалась. Примеров, какие они разные, можно навспоминать очень много. Очень маленькая вероятность, что у вас снова уродиться такое чудо, как ваша дочка.
3) С каждым последующим ребёнком управляться всё проще и проще. Может быть потому, что с первенцем что-то повергало в ужас, а с последующими детьми воспринимается, как само собой разумеющееся. Появляются навыки и какие-то действия делаются уже на автомате.
4) Себя, любимую, нужно баловать. Всегда помнить, что вы у себя одна. И вообще, у детей дожна быть здоровая мать, желательно, пребывающая в хорошем настроении. То есть умеренный пофигизм приветствуется. Какие-то дела можно задвинуть и вместо этого книжку почитать (пока ребёнок спит, например), или фильм посмотреть. Да мало ли, чем приятным можно ещё заняться. Я, например. так и делала. Сколько книжек перечитала, сидя в парке на лавочке с коляской. И дома не особо утруждалась. Бросила гладить. Вообще. Новорожденному в первый месяц ещё что-то гладила, потом плюнула. Готовила только простые блюда. Никаких кулинарных изысков. Убиралась раз в 2 недели, по выходным, отправляя мужа на улицу с детьми. Всё равно ваш домашний трудовой героизм вряд ли кто оценит, а сил и нервов уходит много. Лучше больше внимания уделить детям.
5) Привлекайте мужа помогать вам. Надо это на самом деле или нет - не важно. "Дорогой, переодень ребёнка, я занята"; "Подержи, пожалуйста ребёнка, я перестелю ему мокрые простыни в кроватке" или "Помоги мне искупать малыша, видишь, я одна не справлюсь" и т.д. Цель - чтобы муж как можно чаще брал ребёнка на руки. Только так у него возникнет привязанность к малышу. У вас материнские чувства возникают, как только приложите к груди, а для мужчин важно преодолеть боязнь перед новорожденным, привыкнуть к нему, ощутить на руках и физически почуствовать СВОЕГО РЕБЁНКА. Совершенно не правильно совсем отстранять мужа от ухода за младенцем (типа, он работает и устаёт). Погулять, искупать,напоить из бутылочки, переодеть в сухое мужчины вполне в состоянии. И вам помощь. То есть, вы не только воспитываете ребёнка, но на первых порах воспитываете отца для своего ребёнка.
6) Максимально механизируйте свой быт. Я просто не знаю, что бы делала без стиральной машины.
Дети - это здорово. И если у вас не всё было хорошо с первенцем, учтите негативный опыт. И наслаждайтесь материнством.

А когда у меня реально появился ребенок и необходимость пожить у родителей полгода (!), это ей оказалось невыносимо.
Не знаю... но она все равно любит. Просто все люди грешные, и у всех в той или иной степени любовь заслоняется разными другими чувствами. Но мама всегда останется мамой. Сейчас все уже забыто, и мы друг друга любим. Правда, на расстоянии.

Добавлю еще однин аспект:
Любовь родителей во многом держится на любви детей к родителям. Дети от рождения наделены способностью Любить, и родители не редко светят именно этим отраженным светом. С годами, в результате классического воспитания, дети эту способность теряют. И родителям светить становится нечем:-(

Если Вы постоянно боретесь с сыновними чувствами мужа, мб, у него тоже появляется потребность нажать ВАМ на больное?... А меня смутило в вашем сообщении другая вещь...Что муж чувствует себя БАБОЙ когда водит дочку в садик. Честно говоря я этого не понимаю.

Обсуждение

А Вы подумайте хорошенечко: может быть, в чем-то Ваш муж и прав? Маленький ребенок еще не в состоянии контролировать свой режим, на это, видимо, и пытается обратить внимание Ваш муж. Я специально понаблюдала за нашей дочерью (она чуть старше Вашей): если ей не давать есть, она НЕ ПРОСИТ. Но если кормить, НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ (причем никто ее едой не насилует). Если (например, когда приходят гости) режим у дочери сбивается (от перевозбуждения) и она не ест, не спит днем, потом возникают проблемы (и очень большие, зимой даже в больницу нас увозили на "скорой") с пищеварением. Наша дочь почти круглый год бегает босиком - это замечательно, но бывают очень холодные дни, когда я не могу позволить ей бегать с босыми лапками и принимать воздушные ванны, т.к., опять же из опыта, она обязательно заболеет, организм еще не полностью может регулировать температурные режимы.

Такому маленькому ребенку, конечно, уже стОит объяснять, когда мама или папа могут с ним поиграть, а когда не в состоянии, но если процесс "состояния нестояния" не затягивается до бесконечности.

Подумайте, поразмышляйте, поговорите с мужем спокойно, узнайте его мнение по этому поводу. Но только не через скандал и претензии - это ни к чему хорошему не приведет.

Вот не поленилась я и перечитала Ваш же топик о свекрови, которая дарит ненужные дорогие подарки, и за это Вы ее ненавидите, и требует раз в год привозить внучку, и поэтому Вы ссоритесь с мужем.
Нынешний топик более располагает к сочувствию, но, мб, все связано?
Если Вы постоянно боретесь с сыновними чувствами мужа, мб, у него тоже появляется потребность нажать ВАМ на больное?...
Попробуйте посмотреть на ситуацию в целом... Вот эти два топика вместе смотрятся весьма странно, честное слово. Возможное объяснение - в семье мужа сложился другой стандарт родственных отношений, где норма - именно опекать, ласкать, кормить, дарить красивые вещички (я бы рада была одеть дочку понаряднее, а на еду сами бы заработали). Посему Вам жутко не нравится свекровь и отношение мужа к ней, а ему, напротив, Ваше отношение к дочке искренне кажется прохладным и равнодушным.
И поскольку Вы не позволяете ему строить отншения с мамой, как он привык, то и он Вам не позволяет строить отношения с ребенком, как Вы считаете нужным. Логично?

Часто приходится слышать такую точку зрения: «Материнская любовь – это инстинкт, она любит своего ребенка просто потому, что это ее ребенок. А у отца такого инстинкта нет. Поэтому отцы меньше любят своих детей, их любовь поверхностная, наносная и вообще ненастоящая». Это глубокое заблуждение. Никаких инстинктов у человека нет. Ни одного. Никакого. И отцовского или материнского инстинкта тоже не существует. Это метафора обыденного сознания. Фигура речи, не более того.

Родительство – приобретаемое явление, а не врожденное. Формируется оно на базе двух главных институтов: семья и социокультурные отношения. К социокультурным отношениям относятся и религиозные, определяющие ценностные установки человека, его правила и нормы поведения.

Родительство – это фундаментальная личностная структура, формирующаяся в течение всего детства, отрочества, юности. У ребенка от рождения нет никакого родительского инстинкта. Это хорошо видно на примере детей, которые выросли в интернатах, в детских домах и в прочих учреждениях подобного типа: у них никакой родительской модели поведения нет. Она может потом возникнуть, ее можно сформировать, ее можно воспитать, но она не заложена изначально. Это относится как к материнству, так и к отцовству. Отцовство – это продолжение сыновства. Тот, кто осознает себя сыном, внуком, имеет ресурс стать отцом. Сыновство – вот главный источник отцовской любви.

Мужское родительство начинается позже, чем женское. И это понятно. Непосредственного, физиологического ощущения своего ребенка у мужчины поначалу просто нет, ведь он не вынашивал, не рожал. В первые месяцы жизни младенца отец может быть помощником матери, но он не самостоятельная фигура. По большей части он ребенку напрямую и не нужен. Но ребенку нужна счастливая мать, нужно ощущение безопасности. И его должен обеспечить отец. Ранний период отцовства – это время, когда мужчина заботится не столько о ребенке, сколько о жене. Он создает для нее среду защищенности и любви, а жена передает эти чувства ребенку. Это не метафора. Мы знаем, что состояние счастья имеет определенную гормональную формулу, и эти гормоны передаются младенцу с молоком матери. Но главное – родившийся ребенок чувствует мать тактильно, на слух, через запах, через интонации. Ребенок эмоционально воспринимает мать, отлично распознавая все ее состояния. Если женщина – в счастье, в радости, в усердии, несмотря на все физические трудности, недосып, усталость и прочее, тогда и ребенок хорошо растет и развивается. Счастье матери – это деятельность и ответственность мужчины. Поэтому, как это ни парадоксально, раннее отцовство – это супружество. Именно супружеская любовь и есть форма заботы отца о младенце.

Новорожденный ребенок отцу непонятен, потому что он еще не имеет своего образа. Но по мере того, как проходит послеродовая краснота и отчетливее проступают черты лица, мужчина все более пристально вглядывается в свое чадо. Для отцов внешность новорожденного очень часто имеет значение, в первую очередь, с точки зрения семейно‑родовых ожиданий: на кого похож? Мужчина всматривается в детское личико, пытаясь увидеть в нем себя, свою жену, своего отца или деда… И в этот момент в его душе зарождается, начинает искать свое место семейно‑родовая привязанность. Для возникновения отцовского чувства очень важно ощущение себя как продолжателя рода: мой дед родил отца, мой отец родил меня, и вот я родил своего ребенка, и он (мой ребенок) будет дальше продолжать наш род. Это, конечно, не чувства, а мысли, но они дают возможность мужчине почувствовать себя созидателем, активным проводником семейно‑родовой силы.

Для многих мужчин именно родовое чувство становится тем самым каналом, через который формируется отцовская любовь. Для многих, но не для всех. Некоторым молодым отцам намного важнее принимать участие в повседневных заботах о младенце – пеленать, купать, гулять, а позже водить на прием к врачу, в детский сад, на занятия в кружки и секции, вместе заниматься чем‑то интересным в выходные.

Третий путь пробуждения отцовской привязанности – через игру, поведение, общение. Ведь ребенок очень рано начинает откликаться на обращение взрослых, и уже через несколько месяцев отец может достаточно эмоционально с ним общаться.

И последнее. Мужчина не может почувствовать физиологически своего ребенка. Но он может почувствовать связь своего семени и своего ребенка. Это связь не очевидная, не прямая, она покрыта тайной. Мужчина отдает свое семя в лоно своей женщины, но дальше не контролирует, что с ним происходит. Никаких способов управлять зачатием ни у мужчины, ни у женщины нет. Но у них есть сила любви. Она таинственна, она духовна. Это не пробирка, в которую лаборант пипеткой переносит семя для того, чтобы произошло экстракорпоральное зачатие. Это естественный телесный процесс. Но для мужчины это очень важно – соединить соитие и рождение ребенка. Юноша не умеет ценить свое семя. И когда мальчики или юноши слышат слова из Псалтири или Ветхого Завета, где говорится о семени, это воспринимается ими как абстрактность, как метафора. А вот в отцовстве для мужчины открывается возможность отнестись к этому уже не как к метафоре, а как к реальности, как к величайшему Божьему дару. Отсюда возникает и ответственное отношение к этому акту, ответственность по отношению к женщине, к себе.

Притча об отцовской любви

Самый трепетный текст об отцовской любви – притча «О блудном сыне» из Евангелия от Луки. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лк. 15:20). Это известная притча, которой Христос открывает любовь Божью к грешникам, которым желает спасения, а в буквальном прочтении это вечный сюжет о детско‑родительских отношениях, об отношениях сына с отцом. Обычно центральной фигурой в этой притче видят сына, который совершил тяжкие грехи и против нравственности, и против отца, растратив свою долю отцовского наследства. Поэтому притчу и назвали «О блудном сыне». Но на самом деле она не столько о сыне, сколько об отце, о превосходящей всё любви отца к сыну.

Отец в притче совершает три акта любви. Первый – когда отдает долю наследства младшему сыну, собравшемуся в дальние страны. Возможно, отец предполагал, что сын растратит полученные деньги в разврате и блуде. Но он, не останавливая сына, со смирением отдает ему его долю. Отец доверяет сыну, доверяет его взрослению, его будущему опыту. Такая не охраняющая, не сберегающая, а наоборот, рискующая любовь отличает отца от матери. Любви отца дороже развитие и опыт, любви отца дороже будущее покаяние, которого может и не быть. Отец рискует падением сына, и все‑таки свободы отнять не желает. Свобода любви – вот о чём в этой притче свидетельствует отец!

Второй акт отцовской любви – великая радость, которая охватывает отца, когда он видит сына. Томимый тоской, быть может, терзаемый сомнениями, правильно ли он поступил, отец выглядывает сына на склоне холма, где проходит дорога. Как долго он смотрел на эту дорогу? Неизвестно. Но он увидел сына издалека. Увидел и узнал! Любовь свидетельствует на расстоянии! Увидел и побежал навстречу! Побежал, чтобы обнять, а не пенять ему! Побежал, чтобы целовать, а не судить! Побежал не суд творить, но чтобы благословить и принять!

В этом акте любви нет никакой справедливости, никакой целесообразности, никакой строгости и педагогики, есть только любовь, которая «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор. 13‑7)!

И третий акт любви: отец награждает падшего сына! Награждает как своего наследника, как вождя! А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги, и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться! (Лк. 15:22–24). Какая же это справедливость? Это же сверх всякой меры? Ну хорошо, отец простил блудного сына – это еще можно понять. Но за что же его награждать?! А секрет прост: отец возвеличивает своего сына, потому что сын должен жить как хозяин, а не как наемник. Любовь дарует величество сыну, величество наследства и родства. Так Бог дает человеку достоинство образа и подобия Своего!

Чем такая любовь отличается от материнской? Возможно ли, чтобы мать повела себя точно так же? Возможно. Но скорее всего, ее любовь проявится иначе. Давайте пофантазируем:

Мать встречает сына, возвращающегося из «страны далече» ни «с чем». Мать радуется, что сын жив и здоров. Готовит ему умыться и поесть, утешает его, успокаивает, укладывает, и… потом плачет. Плачет о грехах сына, о несбывшихся мечтах. Едва ли ей придет в голову награждать сына и возвращать его на место вождя.

Не таков отец! Ведь его задача не утешение, а наследие. Отцу важен вождь, которому он передаст власть и традицию.

Такова любовь отцовская в совершенстве, но не такова она бывает в начале. Любовь отцовская – подвиг и путь.

Неидеальный отец

Мой опыт священника и психолога, а также мой личный опыт показывает, что отцовские чувства не менее сильны, не менее нежны, чем чувства матери. Проблема в том, что согласно сложившемуся стереотипу, мужчина чувствовать не должен, иначе он «не мужик». Поэтому мужчины прячут свою любовь и нежность, боль и заботу. Прячут, но чрезвычайно страдают, если им не удается реализовать свое отцовство.

Чувство своей отцовской несостоятельности, своей нереализованной любви к детям порой настолько невыносимо, что мужчина запрещает себе его испытывать, не признается в нем никому, даже самому себе.

Что же делать «неидеальному» отцу, чтобы не впадать в отчаяние? Во‑первых, отказаться от идеалов, которые недосягаемы. Во‑вторых, понять, что изменения возможны, и эти изменения чаще всего вполне достаточны для реализации той жизненной цели, которую человек в себе чувствует, может быть, только интуитивно. Ведь люди очень часто отказываются от сценария своей жизни, потому что им кажется, что они не смогут его реализовать, – у них не хватит сил, способностей, талантов. Это ошибка. Большинство мужчин способны быть отцами. Не идеальными, конечно. Идеальных отцов вообще не существует. Не «хорошими» и не «плохими», потому что эти определения слишком абстрактны. Большинство мужчин может осуществить свое отцовство, личностно вырасти в нем и передать своим детям желание родительствовать, продолжать род.

В‑третьих, мужчине нужно понимать, что его время наступает не сразу. Ему нет надобности специально выстраивать какие‑то особые отношения с младенцем, они выстроятся сами, но позже и на другой основе. Мать занимается маленькими детьми. До поры, до времени ребенок должен насытиться любовью, заботой, комфортом – всем тем, что может дать ему мама. Но чем старше становятся дети, тем интереснее им быть в области влияния отца, ведь общение с ним – это развитие, игры, дела, совместная деятельность. У отца и ребенка постепенно открывается все больше возможностей для общения. Их отношения могут становиться более богатыми, более интересными, более многофункциональными и, стало быть, более близкими.

В‑четвертых, не стоит забывать, что мужчина созревает позже, чем женщина, поэтому и желание отцовства приходит к нему позже. Женщина уже в 16–17 лет мечтает стать женой, матерью.

Мужчина в норме созревает годам к тридцати. Не случайно по Номоканону (византийскому сборнику церковных правил VI–VII вв.) именно с тридцати лет можно рукополагать в священники. В этом правиле очень точно зафиксирована реальная, природно‑социальная картина созревания мужчины.

Если мужчина вступает в брак до 28–30 лет, то мужественность и отцовство будут «дорастать» в нем уже внутри брака, параллельно семейным отношениям. И первые дети могут настоящего отцовства недополучить. Это не трагично, потому что по мере взросления отец будет меняться. И, может быть, дети проникнутся еще большей любовью к отцу, если увидят, что он меняется не в сторону деспотизма, а в сторону осмысленности своей власти.

На формирование отцовства влияет и модель отношений в родительской семье. Ничего не поделаешь, опыт собственного детства доминирует в личности. Мужчине трудно стать ответственным супругом и отцом, если в его жизни такого отца не было. Что же делать? Прежде всего, со смирением признать этот факт. Любой взрослый мужчина, недополучивший отцовского воспитания, может восполнить его в себе. Да, это непросто. Но ведь у нас есть возможность черпать отцовство не только из рук отца, деда, но и из рук учителя (если довелось встретить хорошего учителя), духовного отца. Кому‑то мужественность открывается через тренера, врача, начальника на работе. У мужчины много источников «доотцовствования» себе самому. Плюс, конечно, собственное личностное развитие, культура, религия, традиции – все это тоже помогает восполнить недостаток отцовства.

Это «доотцовствование» нельзя назвать полной, глобальной перестройкой своей личности. Такого не бывает. Человек способен изменить себя на 5–7%, не больше. Конечно, личность невозможно измерить в процентах, и цифры эти весьма условны. Они просто показывают ограниченность наших возможностей. Тем не менее, и эти пять процентов могут преобразить человека, его жизнь, его отношения с другими до неузнаваемости.

Каким образом человек может изменить сам себя? Я убежден, что начинать надо с выстраивания отношений со своим родным отцом. Это очень трудно, особенно для тех, кто своего отца совсем не знал. Таких мужчин, к сожалению, много. И задача, которую мы сейчас определили как главную, может натыкаться для них на чисто физическое препятствие – отсутствие ощущений от отца. Препятствие серьезное, но преодолимое.

О выстраивании отношений с отцом говорится в пятой заповеди: Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле. (Быт. 20:12). Что такое «почитание»? Это признание, принятие, уважение и благодарность. Следовательно, прежде всего человеку необходимо признать своего отца: «NN, такого‑то года рождения, который живет там‑то (или жил там‑то, похоронен там‑то). Я знаю – это мой отец». Мужчины, которые отказываются от своего отца, не только согрешают против Бога, но и поразительным образом теряют свою мужественность и свое отцовство. Таким образом, мы видим, что связь с отцом – это доминирующая черта мужчины, очень важная и крайне необходимая для гармоничного развития его личности.

Признав отца, необходимо его принять: «Я плоть от его плоти. Во мне его генетика. Во мне его семья. Я принимаю его как часть, как половину себя».

Далее – взрастить в себе уважение к отцу. Часто приходится слышать: «А за что мне его уважать?» Дело не в каких‑то человеческих достоинствах. Отца уважают не потому, что он хороший человек, а просто по факту: «Он меня родил, он мой отец по своему сущностному, онтологическому статусу». Все. Больше тут никаких отступлений быть не может. Даже если он не воспитывал, даже если он отказался жить с матерью и навсегда ушел из семьи, это ничего не меняет.

И, наконец, благодарность – за то, что родил, за то, что дал свое имя, дал свою родословную.

Вот эти четыре составляющие почитания достаточны для того, чтобы мужчина дальше «дородительствовал» себе самому, «доотцовствовал», то есть стал себе самому отцом и воспитателем. Это начальный этап, это фундамент, на котором можно строить и воспитывать свою личность.

IV. Мужское воспитание

Все лучшее – детям?

Современную семью часто называют детоцентристской, то есть ставящей детей в центр своих интересов. Это семья, где взрослые придают слишком большое значение детям, где дети главная ценность, сверхценность. Иерархия ценностей в такой семье начинается и заканчивается детьми, их интересами, их желаниями. «Все лучшее детям» – такой лозунг не вызывает удивления.

Как правило, детство оказывается на вершине ценностной пирамиды, когда обществу грозит вымирание, демографическая катастрофа. Тогда рождение и воспитание детей, здоровых и активных, становится доблестью и всячески поощряется. Однако в России лозунг «Все лучшее детям» не соответствовал эпохе демографической «ямы».

Детоцентристские семьи не бывают многодетными. Для них на первом месте стоит качество жизни и развития ребенка. Взрослые усиленно занимаются его образованием, развитием, здоровьем. Интересы ребенка могут пониматься по‑разному, но они в любом случае – главная ценность. Интересы других членов семьи в расчет, как правило, не принимаются.

Кто же в семье ближе всех к ребенку? Конечно, мать. А потому мать оказывается в центре всей семейной структуры как главный хранитель семейных ценностей. Мать оказывается союзником и партнером ребенка, складывается своеобразный альянс мать‑дитя. Мать находится рядом, когда ребенок ест, делает уроки, засыпает… Детоцентристкая семья на поверку оказывается семьей женоцентристской. Это функциональный сдвиг, а по сути – дисфункция семьи, вызванная искажением иерархии ценностей.

Детоцентризм – это миф, иллюзия. Разве можно назвать детоцентристской семью, где отказываются иметь больше детей ради «качества жизни» единственного чада?

Да и истинные ценности детоцентристских семей иногда имеют мало общего с ценностями самого ребенка, его здоровья, его развития. Вместо этого семья часто обслуживает семейные мифы, сложившиеся в эпоху тяжелых испытаний. Например, детство – сверхценность для поколений, переживших войну, голод, гонения, переселения, когда могли погибнуть дети. В этих условиях естественно возникает страх за беззащитных детей, и семья принимает на себя негласное обязательство делать всё, чтобы этого ужаса впредь не повторилось. Бывает и так, что семья, пережив в одном или двух поколениях бедность и унижения, ставит своей целью компенсировать это благоденствием и удовлетворением всех возможных желаний молодого поколения. Так могут возникать мифологии детоцентризма, за которыми стоят страх и непережитые травмы, а не подлинная любовь к детям и не подлинная забота о них.

Подлинные интересы детства реализуются только в семье, где центральным ценностным звеном являются родители, которые работают, чтобы кормить и обеспечивать детей, и счастьем своим учат детей быть счастливыми в своей жизни. В центре ценностей нормативной семьи стоят супруги, а в центре супружества – Бог. Так выглядит Малая Церковь (ср. Кол. 4:15). Какова роль отца (супруга) в такой семье? Это роль лидера, ведущего, патриарха. Роль, по сути, не от мира сего. Как ни парадоксально это звучит, но это так. Роль матери – природа, роль отца – сверх природы. Функция матери – родить дитя в мир, функция отца – привести дитя в мир и научить в нем жить.

Чего не может дать мать

Итак, отец – это тот, через кого ребенок вошел раз и навсегда в мужскую линию рода. Это мужчина, который родил ребенка. Разумеется, в норме функция отца этим не ограничивается. Но в наше время значительная часть семей – неполные, а там, где дети воспитываются и отцом, и матерью, отношения с отцом часто складываются вроде бы нормально, но без особенного чувства супружеского единства, солидарности. Тем не менее само по себе физическое присутствие отца в жизни ребенка – это фундамент, на котором вырастает его собственное родительство, его отцовство. Важно, чтобы у ребенка был этот опыт. Базис опыта закладывается в психофизиологическом родстве, когда мальчик растет рядом с отцом и в ощущении присутствия, со‑бытия с отцом. Не просто с мужчиной, а с отцом. При этом отец может даже ничего особенного не делать. Так называемая «отцовская педагогика», разумеется, очень важна, особенно для мальчика. Но даже если отец не очень одарен педагогически, дети на него смотрят и учатся просто на его примере. Педагог Франко Нембринивспоминает о таком эпизоде. Он сидел, проверял школьные тетради, проставлял отметки и вдруг заметил, что младший сын стоит и пристально за ним наблюдает. По глазам мальчика было видно, какое значение он придает тому, чем занимается отец. В них читалось: если отец так долго проверяет тетради, значит, это нужно, значит, это имеет смысл.

Жизнь отца – целенаправленная, честная, ценностная, нравственная – сама по себе для детей уже имеет огромное значение. Отец – это носитель смысла. Поэтому я хочу сказать молодым мужчинам: даже если вы просто будете присутствовать в семье как отцы, просто будете жить перед детьми целостно, открыто, осмысленно, это уже много.

Можно сказать, что самый минимальный уровень отцовства – это присутствие, со‑бытие. Минимальный и нормативный. Норма – это когда отец открыт ребенку и ребенок может перенимать качества, которые находятся в зоне ответственности отца. Нормативный уровень предполагает возможность отцу и ребенку быть вместе, даже если никакого «воспитания» нет. Чтобы ребенок мог находиться в поле влияния отца, отец у него должен быть. Просто быть. Он должен быть живым, открытым и, желательно, счастливым. А счастливым он может быть рядом с любимой женщиной.

Только отец может научить сына быть мужчиной. Мать этого не может не потому, что ей не хватает умения, хитрости и знания психологии, а просто потому, что она не мужчина. Мать не может быть мужчиной, как бы ей этого не хотелось. Она не может узнать, перечувствовать, пережить, перестрадать тех процессов и состояний, через которые проходит мальчик, вырастая в мужчину.

Для взрослеющего сына очень важен опыт освоения правил и норм, которые действуют в мужской среде. Женщина их не знает, а следовательно, и научить им мальчика не может. Например, мать не знает, как здороваются мужчины, как спорят, как рассказывают о своих чувствах, и рассказывают ли вообще. Мать не может научить сына, как держать в руках нож или лопату по‑мужски, а не по‑женски. И ещё великое множество деталей чисто мужского поведения мать не знает и знать не может.

Мать учит ребенка чувствовать себя, знать себя, заботиться о себе. Мать помогает мальчику построить отношения с отцом, с братьями и сестрами, с учителем. Но развитие отношений с другими людьми строятся не на заботе о себе, а на правилах и нормах. Их открывает ребенку отец. Мать учит быть эгоцентристом, отец – социоцентристом. Усвоив оба эти навыка, человек может подняться на уровень альтруизма.

Если ребенок не научится заботиться о себе, он может оказаться в зоне риска, в зоне угрозы жизни и здоровья (алкоголизм, наркомания, экстремальный образ жизни, бессмысленный риск, пренебрежение здоровьем). Забота о себе – необходимый, но не последний этап развития личности. Мать ведет ребенка на этом отрезке жизни, одновременно показывая, что, кроме его интересов, есть ещё интересы её самой. Ребенок видит, что маме нужно поесть, выспаться, отдохнуть. Так он открывает мир потребностей других людей.

Для дальнейшего развития человеку необходимо, с одной стороны, обладать смелостью, уметь пренебрегать личным комфортом и, с другой стороны, освоить правила и нормы поведения. Для мальчика личный комфорт (тепло, сытно, уютно, сухо) связан с материнской заботой. Но вот развитие вступает в зоны некомфортные: дикая природа, мастерская отца или гараж деда, уличная компания или командные соревнования. Эти зоны регулируются не заботой о себе, а заботой об отношениях и о других, о команде, порой в ущерб себе. Это зона риска, опасности. Ребенок испытывает тревогу и страх, ему требуется поддержка. Эту функцию выполняет отец. Он защищает, подстраховывает, когда ребенок должен сделать смелый шаг, рывок в неизвестное. Мать в этой ситуации скорее просто не даст сыну рисковать.

Впрочем, некоторые матери могут и здесь заменить отцов. Став «мужчинами», они с немужской смелостью и твердостью крепкой рукой ведут сыновей по трудной тропе открытий и испытаний. Но вот испытания окончены, сын возвращается домой. Но дома его не ждет теплая, эмоциональная встреча, не ждут пироги и теплая постель, сухая одежда и уют дома. Мать возвращается вместе с сыном, столь же уставшая и нуждающаяся в заботе. Человек не может быть сразу в двух ролях. Если женщина – «отец», то материнские функции выполняются ею не полно, или просто не выполняются. Да и отцовские выполняются плохо. Иными словами, если мать пытается воспитать в детях и мужские, и женские качества, она, как правило, не дает ни того, ни другого.

Родительские чувства, когда они возникают? Мать слышит первый крик младенца… Отец берет новорожденного на руки… В момент рождения возникают родительские чувства или… В малыше все заметнее их черты… только тогда, когда мы осознаем, что ребенок похож на вас?

А может тогда, когда женщина узнала что она беременная и сказала об этом мужу? Или можно много привести примеров, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Давайте остановимся и разберемся.При нынешнем темпе жизни трудно найти женщину, которая бы уверенно сказала: “Я — мама, и это моя основная профессия и призвание!” Для большинства матерей ребенок, который еще мал, чтобы ходить в детский сад, — серьезная обуза. Недостаточно детских садов, не хватает на полноценную жизнь…

Ребенок связывает руки, не дает продохнуть от домашних забот, а жизнь как будто проходит мимо. Когда заниматься карьерой? А надо ли? Вставать на ноги материально? Культурно развиваться? И приходится как-то устраиваться, все успевать одновременно.

И получается в нашей жизни, что мы растим детей «между делом». А поскольку дела находятся непрерывно, то для “между” почти ничего не остается.

Сила чувств, которые испытывает женщина к новорожденному, зависит от ее возраста. Чем старше, тем выше ее чувства. Но, это скорее, загадка природы. Многих это даже пугает: долгожданный малыш уже лежит в кроватке, а на душе пустота и спокойствие, как будто так было всегда, как будто ничего не изменилось с его рождением.

Равнодушие? Холодность? “А может быть, я плохая мать?” — иногда приходит на ум. Но жизнь не спешит раздавать авансы. И неожиданно возникают ситуации, которые заставляют родителей другими глазами взглянуть на собственных детей.

Несколько примеров из жизни. Имена естественно буду менять. У Риты жизнь шла по накатанной: замужем, родилась дочь, Аня. Мать относилась к дочери ровно, как к явлению самому собой разумеющемуся, есть и есть, хорошо.

Дочь часто раздражала, скорее всего, мешала, хотелось прежней свободы. И часто чтобы расслабиться, подбрасывала ее, то маме, то подругам.

Дело случая. Ничто не предвещало беды. Девочка играла на улице в песочнице. Когда мама вышла позвать дочь, девочки во дворе не оказалось. Везде пусто. Рита металась, звала, но девочки нигде не было. И тут ее осенило: рядом озеро! Когда она бежала туда, уже точно знала — Аня там. Знала и другое, времени у нее очень мало.

Еще издалека Рита увидела знакомое платье. Она плавала розовым пятном на середине озера. На ходу Рита скинула туфли и бросилась в воду. Когда до дочери оставалось всего несколько метров, Рита с ужасом увидела, как розовое платье начало медленно погружаться, видимо, воздух, который был в одежде, держал ребенка на плаву… Девочка не дышала. С трудом выволокла дочь на берег. Искусственное дыхание, скорая, больница…

На помощь звать было некого, середина недели. Рита могла рассчитывать только на себя. Аня вдруг открыла глаза, мутно посмотрела на мать и улыбнулась.

Конечно, детьми должна заниматься мать. Конечно, отец обязан помогать ей в этом, но только в свободное от работы время. Жизнь тяжелая — надо деньги зарабатывать.

Что значит отцовская любовь? Это крепкая рука и строгость. Без всяких “сю-сю-сю”. Я сказал — слушайся!

Аня спала на большой кровати для взрослого в отделение реанимации. Рита смотрела на дочь, на ее заостренное личико и впервые почувствовала, что без этого крохотного существа не представляет свою жизнь.

Она вдруг поняла, что значит для неё дочка. Теперь маме приходится упрашивать, чтобы я отдала ей Аньку на выходные. Она с трудом расстается с ней даже на короткое время

Что такое отцовские чувства. Есть ли они? Иногда бывают больше чем материнские чувства? Давайте разберемся, по крайней мере, попробуем.

Люблю ли я своего ребенка? Что за вопрос! Конечно. Много им занимаюсь. Стираю, готовлю обед, когда жене необходимо отдохнуть. Сажаю его смотреть мультфильмы, когда самому хочется почитать. На два дня в неделю отдаю его бабушкам или дедушкам, ведь надо же хоть иногда куда-то выходить.В выходные, хожу в бассейн, надо же когда-то и собой заниматься, или тренажерный зал. Вдруг растолстею… А то в четырех стенах с ума сойти можно. Вот только кто бы с ребенком посидел?

Для молодой семьи все было обыденно, временами даже скучно. Муж прекрасно обеспечивал семью, но никогда не вникал в воспитательные вопросы.

Прошло несколько лет. И вдруг замечаю, сын не выговаривает несколько букв — а ему скоро в школу. Мальчик легко впадает в истерику, немного трусоват, но очень добрый и ласковый. И только по истечению многих лет не мог привести в порядок мысли.

Почему папа ничего этого не видел раньше, когда каждый день возвращался домой и проводил с семьей все свободное время?

У многих мужчин отцовские эмоции спрятаны так далеко, что разбудить их можно не сразу. И от чисто теоретического: “Дорогая, я так хочу сына!” — до настоящего чувства — большая дистанция.Где-то в глубинах подсознания заложено: у настоящего мужчины обязательно должен быть сын — послушный, умный мальчик, наследник его дела, имущества и, хорошо бы, — внешности.

Как будто дети сразу рождаются взрослыми, в костюме и начищенных ботинках. Когда такие папы впервые видят пеленки и слышат непрерывающийся приветственный крик своего малыша, на них внезапно наваливается важная работа, они вдруг увлекаются большим теннисом или едут на переговоры за границу — словом, ударяются в бега, не забывая при этом в кругу друзей поддержать беседу о наследниках: “Сын растет не по дням, а по часам. Да, на меня похож… Настоящий мужик!”

Есть отцы, которые относятся к детям спокойно, так как знают: уход за ними — дело жены. Дети не мешают им жить своей прежней жизнью, поэтому они не задумываются всерьез над тем, что стали отцами.

Жесткое разделение обязанностей: он делает деньги, она занимается ребенком и домашним хозяйством.Но бывает и по-другому. Через месяц после родов жена попадает в больницу. Положить ребенка вместе с ней отказались. Рассчитывать на родителей нельзя, они еще работают. Друзья могли помогать лишь изредка, в выходные. Оставалось только одно: войти в роль одинокого отца. На работе пришлось взять отпуск. Муж обложился книгами, непрерывно мучил знакомых телефонными звонками. Но все-таки освоил технику пеленания, кормления, купания и многое другое, что необходимо при уходе за грудным ребенком.

Я считаю, что в нормальной семье должно быть не меньше двух детей. Папы чувствуют себя отцом, только когда женщина правильно ведет себя. Дает понять своим мужьям, что у них есть дети. Для любого ребенка мама и папа — самые лучшие люди на земле.

Дети радостно ловят их улыбку и пугаются, если они сердиты. Если вы еще не открыли в себе родительские чувства, не стоит упрекать себя в равнодушии. Пройдет немного времени — и вы поймете, что ошибались.

Впервые недели и месяцы жизни сына или дочери, все ваши часы показывают одно и то же время: время любить своих детей. Счастье и здоровье вашему дому.

Почему вы решили завести детей? (осуществление родительского замысла)

Когда-то со своей коллегой Валерией Кульбери, увлеченно занимавшейся в то время возрастной психологией, мы сделали семинар под этим названием.

Мы предположили, что те намерения, которые руководят нами при решении обзавестись детьми, потом в значительной мере влияют на стиль воспитания и отношение к ребенку, на то, как он будет расти и развиваться.

Мы задавали очень простые вопросы сидящим на нашем семинаре психологам: «Что вы помните о том, по каким причинам ваши родители приняли решение о вашем рождении?» Ответы были самые разные:

Мой папа был против. В то время уже было двое детей в семье - мои братья, и было понятно, что будет тяжело завести еще и третьего ребенка, но мама его уговорила, и я родилась...

Меня планировали, я должна была родиться только после того, как родители закончат институт и получат жилье...

Говорят, меня родила мама, чтобы удержать отца в семье. Но это, судя по всему, так и не удалось, своего отца я так никогда и не видела...

Спустя много лет мама мне рассказала, что я появилась «случайно», они поехали на юг, а потом было поздно делать аборт...

Я была очень долгожданным ребенком, мама часто болела, долго лечилась, врачи, по сути, запретили ей рожать, так что она очень рисковала, рожая меня...

Вместо меня ждали мальчика, старшая сестра не оправдала этих надежд, и я была «последним шансом» и «большим разочарованием»...

Думаю, что меня родили, потому что все так делали. В то время было модно иметь двух детей. Это было распространено, обычное дело - раз семья, значит, должны быть дети...

Обычные истории. Что-то подобное, возможно, мы найдем и в намерениях наших родителей дать нам жизнь. И какими бы они ни были - их намерения, все мы радовались, что они осуществились. Но то, что причины такого родительского решения потом значительно влияли на всю нашу жизнь - стало очевидно всем.

Многие исследователи считают, и, как мне кажется, вполне справедливо, что психологическая жизнь ребенка начинается задолго до его рождения. Еще в утробе матери он начинает чувствовать, воспринимать, переживать, беспокоиться. По сути, он составляет не только физиологическую, но и единую психологическую систему вместе со своей матерью. И потому если мама спокойна и довольна, то и ребенку хорошо.

Представьте, что будет чувствовать младенец, которого «не хотели» еще до рождения. Или тот, что своим появлением должен будет «удержать» отца, или тот, кто должен обязательно появиться на свет, потому что он - поздний ребенок, «последний шанс». А те, кто должен был непременно родиться мальчиком?

«Нежеланный» новорожденный скорее всего будет часто чувствовать себя ненужным, неуместным. Ему, может быть, никто не скажет: «Тебя не хотели», но это послание будет ощущаться в семейной атмосфере как невидимый укор и угроза. А иногда такое «приданое» и не скрывается. Одна молодая мама с болью и изумлением, вспоминая свое детство, рассказала мне:

Я как-то нашла свою детскую медицинскую карту. Там на титульном листе (!) крупными красными буквами было написано: «Ребенок нежеланный»! «Зачем надо было это писать так, что не заметить невозможно?»- с горечью задает она, по сути, риторический вопрос. И сама себе отвечает: «Впрочем, я все равно это всегда чувствовала».

«Удерживающий отца» - скорее всего не справится с этой задачей и всю жизнь может прожить со смутной виной, или непонятной тревогой, или с ощущением того, что он не способен справиться с тем, что ему поручили.

Она уже не девочка, ее собственные дети уже выросли, и если Бог даст, скоро будут внуки. Но она сидит передо мной и почти не может сдержать слез:

Я чувствую собственную неполноценность.

У меня ничего не получается. Муж говорит, что я плохая мать и хозяйка, на работе я тоже не реализовалась. Еще с самого детства я чувствовала, что я хуже всех. У меня всегда была плохая память, я плохо запоминала стихи.

Еще тогда, в раннем детстве, она случайно услышала о себе от родителей «недоделанная». И... поверила им. Грустно, правда? Но когда она рассказала

историю своего рождения, мне самой очень захотелось плакать.

Я была третьим ребенком. Папа хотел мальчика, мама не хотела, но согласилась, наверное, боялась или еще что... Я родилась почти мертвой, задушенной пуповиной, но моей акушеркой была наша родственница, которая героическими усилиями вернула меня к жизни. После моих родов мама много болела и всегда говорила: «Эти роды подорвали мое здоровье». Я, конечно, чувствовала себя виноватой. И сейчас я думаю: было бы лучше, если бы меня вообще не было. Было бы лучше, если б я не родилась.

Ты все делала для того, чтобы не родиться, даже обмоталась пуповиной. Но скажи мне, ты могла не зачаться у своей мамы? Это было в твоих силах? Ты принимала это решение?

Нет... я не думала об этом. - Глаза ее просветлели, она посмотрела на меня изумленно и вздохнула с большим облегчением.

Ей столько лет пришлось прожить с этим ощущением тяжелейшей вины и с верой в собственную «недоделанность», что я ей очень верила, глядя на опущенные плечи и потухшие глаза, когда она говорила: «Я совершенно не умею радоваться, я не помню этого чувства, я вообще не знаю, что это такое».

Подобные печальные истории не так уж редки. С разными вариациями и нюансами они повторяются и повторяются в детских судьбах. «Они не хотели, чтобы я был» - тяжелое наследство, которое вряд ли прибавит радости, уверенности и здоровья ребенку, как правило, всегда знающему эту «страшную тайну».

Но, как ни странно, быть «супержеланным» и «долгожданным» ребенком тоже непросто.

Тебя ждали столько лет. Ты - первый и единственный. Ты очень ценен ради тебя теперь все живут. Ты - тот, от которого все зависит. Ты - король, даже когда тебе всего несколько месяцев от роду. Твое состояние здоровья вызывает постоянную тревогу, твой чих приравнивается к катастрофе местного масштаба, а жидкий стул грозит настоящим бедствием. И тогда все доступные медицинские силы бросаются на искоренение ужасных симптомов. Родственники сплачиваются в этой борьбе, все печали и обиды забываются, и тебе ничего не остается, как... болеть постоянно. Твой плохой аппетит и забытая шапка вызывают приступы серьезного беспокойства. Тебя не отпускают никуда, где с тобой может что- то случиться, и потому, когда все едут в лагерь на море, ты едешь с бабушкой и мамой в пансионат, где ничего веселого не случалось со времен его строительства в бурные шестидесятые. Так что ты - король без свободы, король под колпаком своей исключительной нужности этим людям. А значит, скорее всего тебе не суждено прожить свою жизнь, потому что фраза «Я тебе всю жизнь отдала, а ты...» будет возвращать тебя туда, откуда ты с раннего детства даже не мечтаешь вырваться.

Так что, если вы надумали завести детей, ответьте самому себе на этот простой вопрос: «Почему вы решили это сделать?» Любые ваши ответы имеют право на существование, но для самого ребенка будет лучше всего, если в списке причин будет стоять: «просто дать жизнь еще одному человеку», «жить рядом и присутствовать при том, как растет и живет еще один очень близкий человек - мой ребенок», «быть свидетелем и участником чуда чьего-то рождения, становления, жизни».

«Заданность» жизненной темы, как и темы сочинения, определяет ее содержание. Вырваться из нее потом бывает очень сложно, почти невозможно, поскольку как за отступление от темы сочинения есть риск получить плохую оценку, так и за попытку воплощения собственной жизненной темы ребенку иногда предстоит платить страхом получения «плохой оценки» от самых близких и значимых людей в детстве - родителей, страхом отвержения, злости, нелюбви.

Теперь с ним может что-то случиться (рождение родительской тревоги)

Эта мысль посещает многих матерей практически сразу после рождения их драгоценного малыша. И неудивительно, ведь во время беременности он всегда был с ней, точнее, внутри ее, у них на двоих одна кровь, один обмен, одно дыхание. Они были не просто вместе, они были одним целым. Многие беременные женщины потом долго вспоминают удивительное состояние от осознания того, что внутри тебя происходит нечто божественное - создается жизнь, и ты одновременно участник и творец этого удивительного явления.

Ребенок в материнской утробе чувствует себя совершенно удивительным образом. Так, как больше никогда не повторится во всей его жизни. Он, по сути, Бог или волшебник. Там, где он существует, нет времени и пространства, нет собственной границы. Ему не надо ничего хотеть, все получается само собой. Еда, кислород, кровь, температура, безопасность, забота - все так, как нужно, без всяких усилий и просьб, без напряжения и борьбы. Его задача - только расти и развиваться. И если беременность происходит без серьезных нарушений, то жизнь младенца в утробе - настоящий рай, которого не бывает при жизни.

Теперь представьте, каким психологическим стрессом будет для новорожденного малыша процесс рождения! Наступает внезапная автономность, потеря привычного рая. Появляются свет, пространство, тяжесть, разность температур, обретение собственной границы - так много необычного и небезопасного! «Волшебство» заканчивается, и приходится самому дышать, есть, просить, требовать, переваривать, ощущать. К тому же в этом новом и, возможно, враждебном мире пока нет ничего знакомого, кроме стука сердца собственной мамы и ее голоса, который тоже сначала трудно узнать.

Если все происходит хорошо, ребенка приложили к груди, малыш остается под заботливым маминым присмотром, то приспособление к окружающему миру происходит не так травматично, и новый человек начинает быстро осваивать законы новой жизни. Но если сразу после рождения ребенка отвезли в какое-то неизвестное место, где неизвестные люди, где нет ничего, что давало бы ему ощущение безопасности, то, вероятнее всего, малыш начнет беспокоиться, да и любой забеспокоился бы на его месте.

Я согласна с теми исследователями, которые говорят о значительном развитии психических процессов у ребенка еще в материнской утробе. Новорожденный не обладает развитой логикой или способностью к глубокой рефлексии, но я верю в то, что на уровне чувств и ощущений ребенок способен воспринимать не только боль. Катрин Дольто - французский психоаналитик приводит убедительные доказательства того, что ребенок не только чувствует безопасность или ее отсутствие, но и может контактировать с матерью, иметь и проявлять собственные желания!

Тревога новорожденного малыша значительно снижается, когда он чувствует заботливое прикосновение, особенно материнское. Наверное, мудрая природа специально устроила простые события. Маленький ребенок нуждается в частом приеме пищи и соответственно часто «ходит в туалет». Кормить малыша и устранять «последствия кормления» невозможно без прикосновения к нему взрослых рук. По сути, это и есть самая главная психологическая поддержка в первые месяцы жизни маленького человека, все психические процессы которого состоят главным образом из восприятия: через прикосновение, тело, голос, свет, молоко и еще что-то, что позволяет улавливать материнское настроение.

У мамы, находящейся в сознании, после родов, после того как она увидит свое чудо, одной из первых возникает мысль: «Все ли с ним в порядке?» И эта тревожная мысль до самой смерти так или иначе будет присутствовать в ее голове. Наша родительская тревога, страх за наших детей рождаются вместе с ними, в тот же самый миг, а потом уже никогда не покидают нас. Потому что теперь у него, у нашего малыша, начинается совсем отдельная от нас жизнь. Хорошо еще, что пока он так мал и беспомощен и очень сильно нуждается в нас, в нашей заботе, присутствии, любви. Но даже сейчас у мамы гораздо меньше возможности контроля над ним, над тем, что с ним происходит. И это рождает тревогу. Очень часто, почти всегда.

Непросто смириться с тем, что нечто, бывшее только твоим, частью тебя, очень дорогой и беспомощной частью, вдруг стало отдельным. Навсегда. И это отдельное требует нашего внимания, заботы, ухода, нашего времени и сил. Но чем больше мы вкладываем себя в это существо, тем автономнее оно становится, тем стремительнее уменьшается наша возможность управлять им, обеспечивать безопасность, осуществлять жизненные выборы. Тем ощутимее и страшнее потеря, если «не дай Бог что-то случится». Материнская тревога непременно передается ребенку, который всегда отлично чувствует все, что происходит с его матерью, хотя бы на том основании, что не так давно они были одним целым.

Тревога обычно уменьшается, когда появляется определенность. Тревоги меньше там, где больше структуры и правил. Именно поэтому особенно тревожные мамы стремятся все делать по правилам. И тогда, конечно, доктор Спок - их спаситель. Он так убедительно пишет о том, как просто, когда ребенок живет по часам, по режиму. Тогда все понятно, все предсказуемо. Некие общие правила хороши, но какое же разочарование и беспомощность наступают, когда они вдруг не подходят какому-то отдельному малышу. Маленький ребенок - уже слишком сложная, выражаясь бездушно, «система». И если пытаться постичь эту сложность, понять правила и следовать им, то любую самую «правильную» маму постигнет непременное разочарование. Потому что чем дальше, тем в меньшей степени будут эти логичные на первый взгляд правила совпадать с реальностью, с тем, что есть.

Крупнейший английский детский психиатр и психоаналитик Д. Винникотт активно предлагал медицинскому персоналу «не мешать» маме новорожденного своими наставлениями, потому что он часто видел, что от знаний того, как «надо», связь матери с ребенком терялась, а тревога все возрастала. И с таким советом нельзя не согласиться.

Удивительно, но самой природой молодой маме уже дано достаточно знаний, умений, мудрости, любви, чтобы ухаживать за своим малышом. Не случайно материнская любовь и интуиция воспета поэтами. Именно она позволила выжить всем тем детям, возле которых не было медсестер, докторов и бабушек. Потому что «главное, что делает мать с ребенком, не выражается словами» - снова Винникотт.

Я не против чтения книг по материнству и предродовому обучению, ни в коем случае не против медицинского патронажа новорожденных. Просто чем больше, даже имея все это, молодая мама будет опираться на свое чутье, интуицию и любовь, тем легче и здоровее будут складываться самые первые и главные в мире отношения. Тем радостнее будут события на первом году жизни нового человека.

Я родила его, будучи достаточно взрослой женщиной, мне было почти тридцать лет. Я ждала его, готовилась, береглась. Перечитала уйму литературы: как вынашивать, рожать и ухаживать. Но я все равно оказалась не готова. Потому что когда он родился, с ним почти все происходило не так, как было написано в книгах. Я беспокоилась ужасно. Мне казалось, я все делаю неправильно. Я не понимала, почему он иногда плачет, что у него болит, почему он хочет есть когда попало, спит, когда ему вздумается. Я очень старалась быть хорошей матерью, но чем больше старалась, тем хуже получалось. От постоянной тревоги и стараний я очень уставала и буквально валилась с ног. Говорят, что материнство - это большое счастье. Я тоже верила в это и ждала именно счастья. Но от всего этого, от старания и беспокойства, я не помню никакого счастья. Даже радость, удивление или интерес, мне кажется, не посещали меня на протяжении первых лет его жизни. Этого всего страшно жаль. Ведь те замечательные годы, когда он был совсем маленьким, уже не вернуть. Грустно и то, что когда меня посещает мысль о втором ребенке, я сразу вспоминаю годы беспокойства и тревоги, и мысль растворяется, не задержавшись.

Любой родитель имеет право на свою тревогу. Но ее можно избежать или значительно уменьшить, если верить своей природе, самому себе. И тогда возникнет возможность проявиться чему-то более важному для ребенка: радости жизни, удовольствию от общения, теплоты. Тревога и страх для меня отличаются тем, что от страха за своего ребенка невозможно избавиться, потому что страх - это реальная опасность для него прямо сейчас. И если эта опасность случается, мы неизбежно боимся за своего ребенка. А тревога всегда связана с неизвестным будущим, которое мы видим в негативном или даже катастрофичном для нас свете. И если верить в свои силы и возможности, а также в силы и возможности своего ребенка, если верить природе и нашей мудрости, то становится очевидным, что со всем, что преподнесет нам жизнь, мы сможем справиться. Тогда зачем же осложнять себе жизнь тревогой прямо сейчас?

Я была поражена, когда обнаружила в замечательной книге Жан Ледлофф «Как вырастить ребенка счастливым» все то, что начинала чувствовать интуитивно. В этой книге описана жизнь в венесуэльском племени, живущем в джунглях. В свое время люди этого племени привлекли ее внимание тем, что были счастливы от мала до велика, счастливы каждый день. Ледлофф захотелось разгадать загадку этого племени, и она осталась у них жить, наблюдая за их жизнью изнутри. Вот что она узнала о том, как там растут дети.

Родившийся ребенок привязывался матерью к ее бедру и несколько месяцев почти каждую минуту находился рядом. Мать при этом имела возможность заниматься своей привычной женской работой. Когда он хотел есть, она давала ему грудь. Ребенок при этом чувствовал ее тепло, стук сердца, звук ее голоса. Он развивал определенные навыки, привыкая удерживаться на подвязке. Он был с ней все время до того момента, когда начинал сидеть или ползать.

Потом приходило время осваивать жизнь самостоятельно, и еще практически грудной малыш ползал или ходил по всему селению. Если с ним что-то случалось, он всегда знал, куда ему вернуться и попросить о помощи. Никто не кудахтал над ним как наседка. Все женщины селения занимались своей работой, а дети - своей. Малыши быстро обучались управлять своим телом, обращаться за помощью в случае необходимости, контактировать со сверстниками и старшими. Ледлофф поразила картина, как совсем маленькие дети копошились возле самого края глубокого оврага совсем без присмотра взрослых, и ни один из них не падал, так хорошо они научились чувствовать свое тело и окружающее пространство.

Из своих наблюдений Ледлофф сделала выводы о том, что дети в грудной период получали от матери телесный контакт, любовь и безопасность. Именно это позволяло им впоследствии относиться к миру со здоровым любопытством, без тревожного ожидания неприятностей от окружающего и без навязчивого желания завоевывать чью-то любовь.

В этом племени не было умных книг по воспитанию и уходу за ребенком. И тем не менее большинство детей вырастали и становились здоровыми, успешными, счастливыми взрослыми - членами счастливого племени. Ледлофф приводит также письма своих последователей, которые делали что-то подобное со своими собственными детьми - в современных американских семьях. Результаты были замечательными: дети, получившие достаточно телесного контакта и постоянного пребывания вместе с матерью, росли здоровыми, уверенными и активными.

Вот и получается: малышам, чтобы вырасти, нужны совсем простые вещи. Первое - уверенные и любящие мамины руки, молоко и улыбка. Второе - ощущение, что тебя любят, понимают, принимают таким, каков ты есть. Всего лишь. Тревожиться ни к чему.

Наверное, я - плохая мать (появление родительской вины)

Как мы уже говорили, невозможность соответствовать всем услышанным или прочитанным правилам усиливает материнское беспокойство и тревогу. Вслед за этими и без того трудно переносимыми чувствами, возникает вина за то, что происходит не так, как должно быть.

Хотя как «должно быть» вообще знают многие, в том числе ваша соседка, которая имела дело с младенцами лет сорок назад. А что хорошо именно для вашего ребенка, знаете лучше всего вы и он. Он даже в большей степени. Ну никак уж не доктор Спок, не соседка и даже не ваша мама. Когда-то она родила и вырастила вас, и, судя по всему, блестяще справилась с этой задачей. Но ваш ребенок - это не ваш клон, и ваш малыш много месяцев ориентировался на стук вашего сердца, а вы - на его шевеление. И потому к вашей маме прислушиваться неплохо бы, но решения, которые подсказывает вам собственная материнская интуиция, для вашего малыша были бы вернее.

Родительская вина - сложное чувство, главным образом, еще и потому, что мало осознается, активно вытесняется, трудно поддается управлению. Как и любую вину, родительскую можно подразделить на классы.

Реальная вина появляется тогда, когда я сделал что- то, что считаю ошибочным, неправильным, ненужным. Ударил, накричал, был не прав, сунулся не в свое дело, оскорбил, унизил, оттолкнул и т.д. - совершил реальный проступок, последствия которого можно исправить. Можно попросить прощения, искупить свою вину, взять в жизнь как опыт, который случился со мной. Иметь дело с реальной родительской виной, я думаю, доводилось каждому из нас. Замечательно, если нам удавалось с ней «разойтись» подобным образом, что не всегда так просто, как кажется, в случае родительской вины.

Будучи родителями, нам иногда так трудно признавать свои ошибки, свою слабость, глупость, неловкость. Как будто когда-то взрослых и детей разделили: на «самых мудрых, знающих, совершенных, безупречных» - родителей, и «самых глупеньких, беспомощных, недалеких, неспособных» - детей. И теперь наш совершенный родительский пьедестал слишком высок, чтобы мы могли снизойти и попросить прощения, признать ошибку. Я не раз слышала от родителей: «Я не должна просить прощения, я должна быть всегда права, иначе как же мой родительский авторитет?» Как будто авторитет рождается из мнимой безупречности...

Про то, насколько важно для ребенка научиться просить прощения, признавать свои ошибки, анализировать произошедшее, искупать свою вину, накапливать жизненный опыт, я уже говорила и буду говорить. Как он еще научится это делать, если не на вашем примере?

Невротическая вина - вина за часто еще не совершенные поступки, за возможные, но пока не случившиеся нарушения внутренних культурных норм и правил. В этом случае окружающим приписывается не всегда реально существующие недовольство, негативная оценка и желание укорить. Человек постоянно испытывает ощущение собственной «плохости» и страх перед любым проявлением себя.

Родительская невротическая вина также сильно ориентирована вовне, то есть отнесена к каким-то другим фигурам. Незатейливая мысль в родительской голове «Что скажут люди?» покалечила не одну детскую судьбу. На ее счету тысячи неудачных абортов, ранних суицидов, а уж невоплотившихся надежд, нереализованных проектов, несостоявшихся счастливых семей - и не сосчитать.

Как будто есть какой-то внешний оценщик ваших родительских успехов и промахов. Он строг и безжалостен. За родительские ошибки (многие из которых вы выдумали себе сами) он карает чем-то ужасным, о чем даже не помыслить. За родительские успехи (которые также выдуманы вами) - вознесет вас на небеса. И этот мифический оценщик, эти виртуально существующие в нашей голове «люди» становятся вам дороже собственного ребенка! И тогда опять интересы самого дорогого существа кладутся на алтарь родительской вины, где уже заправляют тревога и стыд.

Почему нам так важно, чтобы наш ребенок был признан другими «хорошим»? Почему так страшно, что вдруг для кого-то (а такие всегда найдутся) он окажется «плохим»? Потому что тогда мы неизбежно столкнемся со стыдом и виной. И тогда очевидность собственной родительской «плохости» станет непереносимой, задавит нас.

Если в какой-то момент начать доверять своей родительской мудрости и перестать ждать оценки ваших родительских усилий от каких-то внешних фигур, тогда станет очевидным, что вы - лучший родитель для своего ребенка. Если не верите - спросите об этом у ваших детей.

На детей кричать...можно (подавление родительского раздражения)

Я не знаю ни одной мамы, которая, положив руку на сердце, абсолютно честно сказала бы, что ни разу не испытала раздражение на своего ребенка на протяжении его младенчества и детства. Я думаю, что это просто невозможно. Здоровый ребенок обязательно будет так проявлять себя, что это не всегда будет вам нравиться. Чего только не делают дети, что может вызывать в нас раздражение: кусать грудь, просыпаться, когда родителям хочется спать, тащить в рот то, что, по нашему мнению, не должно там находиться, неожиданно оказываться в самых опасных местах, залезать своими крошечными ручками куда-нибудь... А также: капризничать, плакать, балдеть, лазать, прыгать, кричать, убегать, спрашивать, надоедать и много-много другого.

Спрашивается, куда девается родительское раздражение, если большую часть времени оно подавляется непререкаемым внутренним посланием: «на детей кричать нельзя»? Против родительских ожиданий, оно никуда не исчезает, остается внутри и либо переплавляется в раздражение на кого-то другого (на мужа, например, или соседку), либо копится до поры до времени. Та самая пора приходит всегда неожиданно.

Мама сегодня особенно устала, да и у него тоже день не задался - все не так: в животике революция, голова гудит, десны чешутся, на улице дождь, спать хочется, но никак не уснуть, игрушки надоели, настроение плохое. Вид каши вызывает желание немедленно размазать ее по столу, потому что есть не хочется, а так - развлечение какое-никакое. Не успел даже подумать, как на это отреагирует мама. Шлепок. Раздраженный крик. Обида. Слезы. Мамины слова. Много

слов, ничего не понятно. Ясно только, что что-то не так. Я что, плохой? Мама теперь меня не любит? Нет, обнимает, прижимает к себе, кажется, просит прощения. Значит, не плохой, значит, любит - кажется, можно перестать реветь и жить дальше.

Что происходит с мамой, которая хорошо усвоила все правила про то, что «нельзя»? Каждый раз, когда она нарушает хотя бы одно из них, например, позволяет себе накричать, ее охватывает сильное чувство вины и, возможно, стыда. Вина и стыд - сильные и сложные чувства, но, как ни парадоксально, они снова приводят к раздражению. Привычность вины часто приносит не ожидаемое «исправление», а злость на самого себя, которая присовокупляется к раздражению. Цикл замыкается. Мы кричим, чувствуем себя виноватыми, ругаем сами себя, снова злимся, снова кричим... И в результате не отпускает очень тревожная и навязчивая мысль: «Я все делаю не так. Наверное, я - плохая мать».

Родительское раздражение - чувство совершенно неизбежное. И что же делать бедному родителю, если чей-то голос: «На детей кричать нельзя» - также неизбежно и настойчиво звучит почти каждый раз в голове, как только злость подходит к самому горлу? Ответ прост: важно дать себе право иногда покричать, разрешить самому себе раздражаться. Когда я предлагаю это мамам, они часто в ужасе говорят мне о том, что если только они разрешат себе злиться на своего ребенка, то они либо никогда не остановятся, либо злость будет так сильна, что они в буквальном смысле убьют своего беззащитного малыша. Это и правда, и нет.

Правда в том, что если копить в себе злость месяцами и годами, то тогда сила ее может оказаться действительно весьма разрушительной. Но если позволять

себе злиться именно тогда, когда вас что-то разозлило, то сила злости не велика, и есть шанс, что вас услышат, а значит, почва для возникновения нового раздражения будет появляться все реже.

Конечно, есть семьи, в которых все постоянно кричат или раздражаются, или «шипят». Тогда ребенок перестает воспринимать чье-то раздражение как знак, что что-то «не то». Он просто считает, что мир так устроен - все вокруг должны «наезжать» и ругаться, и будет злиться сам, чтобы соответствовать этому миру.

Итак, как же позволить себе раздражаться на собственного ребенка, чтобы не испытывать потом давящую вину?

Во-первых, есть «справедливая» злость на ребенка, когда он причинил нам боль, заставил нас сильно волноваться, сделал что-то, сильно не совпадающее с нашим представлением о том, как должно быть. Именно по этим поводам часто и возникает «справедливая» злость, тогда наша сильная реакция позволит понять ребенку, что что-то «не то», что вам очень не нравится то, что происходит. Эту сильную и эмоциональную информацию ребенок может принять к сведению, особенно если вы объясните ваши чувства. Он сможет исправиться, понять, что он действительно был не прав, и что каждый раз, когда он будет делать именно это, мама будет злиться. Тогда ваша злость «полезна», особенно если форма ее адекватна тому, что случилось. Что, к сожалению, не всегда просто выполнить.

Во-вторых, есть и «несправедливая» злость. Это когда мы «срываем злость» на нем как на самом безответном существе, а предназначалось она кому-то другому, например, его отцу или продавщице мясного отдела. Мы не позволяем себе выразить злость более «опасным» для нас фигурам - и достается нашим детям. Что самое грустное, мы не всегда успеваем осознать это, уверенные, что им попало «за дело». Несправедливое наказание часто вызывает детскую обиду, которая может помниться десятилетиями.

Но если мы неидеальные родители, то и мы можем иногда случайно «сорваться». Если это произошло, то важно, когда бы вы это ни поняли, попросить прощения у ребенка за то, что случилось. Сказать ему о том, что эта злость предназначалась не ему. С гарантией, приближающейся к ста процентам, он простит вас, потому что ваша просьба о прощении будет для него сигналом о том, что его уважают и любят. А еще и о том, что все могут ошибаться. Слыша ваше «прости меня», он тоже научится анализировать и признавать свои ошибки, раскаиваться и просить прощения. А это очень важное умение для жизни.

Опыт психологической работы показывает, что если позволять себе выражать свою злость сразу, в ситуации, которая ее вызвала, то злости оказывается совсем не много. Выраженная злость, не отягощенная виной и стыдом, выходит из человека и уступает место другим чувствам.

Какой невоспитанный ребенок! (возникновение родительского стыда)

Этот пугающий практически каждого родителя возглас приходится слышать достаточно часто. Но обратите внимание, кто обычно произносит эту фразу? Такие же молодые родители, как и вы? Это уж вряд ли! Они уже отлично понимают, что это такое - растить маленького ребенка. Как правило, это старушки, у которых если и были дети, то так давно, что никто этого не припомнит. К тому же детей этих скорее всего вырастили не столько они, сколько наше советское государство в яслях и школах, пока родители мужественно строили социализм. Еще такие замечания делают «педагоги в душе» - те люди, которые сами живут и других учат жить по строгим правилам, принятым непонятно когда и непонятно кем. Но уж точно не теми, кто любил и уважал детей.

Что же такое пресловутый «воспитанный ребенок»? Это тот, который:

Всегда вежливо здоровается, прощается и вообще вежлив со взрослыми, не важно, нравятся ему эти взрослые или нет;

Реагирует на замечания взрослых искренним раскаянием и возрастающим чувством вины;

Не говорит, пока его не спросят;

Всегда помогает старшим;

Никогда не злится, не обижается и не боится;

Уныло и смирно стоит в очереди больше часа, так же, как окружающие его взрослые;

Не задает много вопросов;

Не интересуется чем попало и не лезет куда попало;

Всегда аккуратно завязывает шапочку, шнурочки, имеет чистый носовой платок и очень чистые руки.

Картина... законченного невротика. Конечно, если вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос именно таким, тогда стоит сделать все, чтобы он был «воспитанным». Чтобы пояснить, о чем это я, скажу, что невротики - это те люди, которые всегда готовы считать, что:

«Я, конечно, виноват. И более того, я всегда виноват».

«Нужно жить ради других людей, ведь я - не в счет».

«У меня нет своих желаний, есть только ваши». «Я сижу на краешке стула, потому что я не вправе занимать много места».

«Я не проявляю инициативы и активности, потому что привык слушаться других».

«Самое главное - быть хорошим для вас, и я буду, чего бы мне это ни стоило».

Вы наверняка встречали много таких взрослых людей. Они как раз вырастают из таких «послушных» и «воспитанных» детей. С ними просто. И с детьми - они тихи, пассивны, пугливы, управляемы, и со взрослыми - они всегда пассивно за идею, команду, коллектив, родителей, дело - или не важно за что, но не за себя. Это удобно. Всем, кроме самого ребенка. Ребенок, чей характер складывается по невротичному типу, тревожен, напряжен, запуган, часто печален, может отставать в развитии или не до конца использовать свой потенциал, часто болеет, с трудом контактирует с людьми. Зато «воспитан».

Печально то, что очень многих родителей страх услышать эту нелепую фразу толкает на то, чтобы подчиняться общим правилам, и в итоге приводит к предательству интересов своего ребенка только ради того, чтобы не испытывать все те же вину и стыд. Снова вина и стыд! И получается, что мы делаем ребенка «воспитанным» не для него самого, а для себя, чтобы не стыдиться и не «виноватиться»!

Это означает, что если на каком-то этапе роди- тельства вы бы разрешили себе быть неидеальными родителями, это значительно снизило бы вашу тревогу. Если бы вы позволили себе с улыбкой относиться к комментариям других взрослых, которые на самом деле не знают ни вас, ни вашего ребенка, то это позволило бы вам значительно реже испытывать вину и стыд. Если бы вы смогли довериться своей родительской мудрости, то появилась бы отличная возможность просто радоваться тому, что рядом с вами растет хороший человек.

Потому что для самого ребенка, если он еще здоров, совершенно противоестественно стоять час в очереди без движения и не проявлять любопытства, очень скучно ездить в переполненном метро и автобусе, необходимо злиться и бояться, совершенно не важна аккуратность, абсолютно невозможно не исследовать все вокруг и много молчать. Ребенок в норме - очень активное существо, стремящееся контактировать со всем миром самыми разными способами, существо подвижное и любопытное. Потому что все это - необходимые условия его роста и развития.

Если обратиться к этимологии слова «воспитание», то окажется, что оно обозначает всего лишь «воспре- емственность в питании». По простому: «что ем сам, тем и кормлю другого». В переводе на психологический язык - это попытка «впихнуть» в ребенка ваш взгляд на мир, мысли, установки, ценности, чувства. И большинству это вполне удается. Вопрос в том, нужно ли это ребенку? Нужно ли именно это и в таких количествах? И вообще, что же теперь - не воспитывать?

В гештальт-терапии есть такой термин «интроек- ция». Он обозначает в том числе те указания, установки, ценности, взгляды, которые воспринял человек в течение своей жизни, то есть, по сути, съел, но не переварил. И человек вынужден действовать и жить, исходя из них, хотя жить они ему больше мешают, чем помогают. Но, зная и чувствуя это, даже очень взрослый человек не в состоянии «ослушаться» этих посланий. Если ребенку всегда говорили: «нельзя обижать маленьких», то в ситуации, когда на ребенка нападут пусть и младшие, но очень агрессивные дети, ребенок будет не в состоянии защитить себя. Если говорили: «хорошие девочки так себя не ведут», то такая «хорошая девочка» может так никогда и не выйти замуж.

Чем жестче транслируются эти установки ребенку, тем труднее ему потом будет принимать собственные решения о том, как поступать. Совершенно очевидно, что гораздо здоровее для самого ребенка - иметь свободу в собственных рассуждениях и решениях. Значительно полезнее для него самого - иметь свободу выбора. Самое интересное, что в большинстве случаев «здоровый» ребенок будет поступать именно так, как ему было «предписано» родителями. Но если это предписание не «торчит» в нем, как непереваренный интроект, то у него появляется возможность поступать по-разному, соответственно ситуации, а не всегда одним, хоть и весьма неглупым, способом. Важно понимать и другое - что наши родительские установки работают не во всех случаях жизни, всегда может случиться что-то, когда родительский опыт окажется не самым лучшим и эффективным.

Нам кажется (а многие считают эту мысль неоспоримой), что взрослые гораздо умнее и опытнее, чем дети. И что на этом основании мы можем свой опыт и ум поместить в ребенка, и тогда он будет защищен от жизненных напастей и без сомнения будет счастлив. Как грустно, что это всего лишь иллюзия! Это кажется парадоксом, но чем больше нашего «ума» в ребенке, тем больше в нем самом невротичности, депрессивно- сти, ощущения жизни под давлением, неудовлетворенности. А иногда наше нарочитое впихивание в детей своего опыта может приводить к протесту, скандалу, раздражению, расстройству, потере доверия.

Они пришли в мой кабинет совсем с другой проблемой. Молодые родители, обеспокоенные своим сыном. Его мама и его отчим. Мужчину в моем кабинете увидишь не часто. И я радовалась, что этому, по сути, неродному для ребенка человеку так не все равно, что происходит с этим мальчишкой лет девяти, по-моему. Сына они не привели, он отдыхал где-то на даче. Так что я знала о нем только по их рассказам.

Мы разговаривали о многом. Но уже почти под конец разговора мама как-то растерянно сообщает, что у них не совпадают взгляды на воспитание, и по моей просьбе они приводят пример. Мальчик плохо ест, не любит то, что ему полезно, мясо его съесть не заставишь.

Так вы представляете, он это мясо еще и забывает резать! Я ему говорю: мясо откусывать неприлично, его надо резать ножом и есть кусочками! А он кусает и все! Как будто мне назло!- В отцовском голосе столько возмущения и собственной правоты, что я несколько теряюсь, но мне непонятно, и я спрашиваю:

А что случится, если он так и не будет резать мясо, но вы перестанете с ним ругаться по этому поводу?

Как что? Это же безобразие! Он же вырастет невоспитанным! А окружающие люди, а его будущая жена, они же будут страдать от этого!- Моим вопросом он, похоже, удивлен настолько, что если б я оказалась инопланетянкой, он удивился бы меньше.

Его жена разделяла мое удивление и опасение, что постоянные разборки по поводу разрезания мяса приводят к тому, что отношения между сыном и этим взрослым и умным мужчиной портятся, а потом и взрослые начинают ругаться между собой, и общая атмосфера в семье в итоге накаляется...

Так стоит ли разрезанное мясо (которое потом расстроенный ребенок так и не съедает) ваших отношений?

Этот вопрос ввергает отчима сначала в состояние сильной растерянности, а потом глубокой задумчивости.

Еще долго после того, как они ушли, я вспоминаю его лицо, обеспокоенность и решительность, уверенность в своей взрослой правоте. И грустно мне до сих пор, что какая-то, на мой взгляд, совершенная глупость может

так портить жизнь этим трем замечательным людям. И мне в голову лезут столь же глупые и грустные вопросы: «А что, если у этого мальчишки не будет жены? Или она тоже будет любить кусать мясо? Или ей будет все равно? А что, если этот парень, когда вырастет, будет так же «мучить» своего сына возмущением от вида неразрезанного мяса? А тот потом своего?»

Так что же делать? Воспитывать или нет? Мой взгляд на это в следующей главе.