Эмоциональный контакт с ребенком. Анализ понятия эмоционального контакта

Учитель-логопед МБДОУ д/с № 8 «Сказка» г. Минеральные Воды
Шестакова Светлана Александровна
Оригинал статьи в формате MS Word скачать

Важнейшим элементом среды, определяющим характер развития человека, выступает свобода . До недавнего времени это сложное явление в педагогике, в психологии никак не рассматривалось. Потребность в свободе специалисты называют одной из исходных человеческих потребностей. Свобода , на обыденном языке, предполагает ослабление управления, ослабление контроля и давления и предоставление человеку ответственности за свой выбор, возможности реализовать свой творческий потенциал. Иными словами свобода подразумевает, что кто – то сам контролирует свои выбор, решения, действия. Ощущение, что внешние факторы играют незначительную роль в поведении человека. Обстоятельства, которые создают для ребенка ощущения бессилия, пустоты и беспомощности, способствуют развитию у него жестокости и садизма. К таким обстоятельствам Фромм относит все, что вызывает страх. Напомним, страх – это эмоциональное состояние, возникающее в присутствии или предвосхищении опасного или вредного стимула. Это может быть "авторитарное" наказание, оно "не имеет строгой формы" и не связано с тем или иным проступком, а произвольно определяется по усмотрению "власть имущего". В зависимости от индивидуальных особенностей страх перед наказанием может стать доминирующим мотивом в жизни ребенка, что приводит к утрате им чувства собственного достоинства.

Другое важное обстоятельство, приводящее к утрате жизненных сил, может быть связано с ситуацией душевного обнищания – ребенок живет в безрадостной атмосфере черствости и душевной глухоты. Отсутствие эмоционального тепла, участия, любви вызывает чувство отчаяния и полного бессилия, которое может стать причиной его жестокости.

Немаловажным фактором, вызывающим нарушения личностного развития, являются характер, ценности, нормы, ориентиры, смыслы той социальной группы (семья, школа), частью которого является ребенок.

Карен Хорни (известная американская психоаналитик) в своих аспектах полагает, что в развитии личности человека доминирует влияние социального окружения. Главное понятие К. Хорни – "основная тревога", которая понимается, как "чувство изоляции и беспомощности ребенка в потенциально враждебном мире". Это чувство небезопасности может быть порождением многих вредных факторов: безразличия, недостатка уважения к индивидуальным потребностям ребенка, недостатка теплоты, понимания, слишком большого восхищения или его полного отсутствия, понуждения принимать чью-то сторону в родительских ссорах, слишком большой или наоборот слишком малой ответственности, изоляция от других людей (детей), несправедливости, невыполнения обещаний и многое другое.

Эти факторы становятся основой развития тревоги ребенка. Чтобы преодолеть это состояние, может прибегнуть к разным стратегиям. Он может становится враждебным и хотеть расплатится с теми, кто отвергал его или плохо относился к нему. А может быть наоборот послушным, смирным, чтобы вернуть к себе расположение и вернуть потерянную любовь. Чтобы компенсировать чувство неполноценности у ребенка может развиваться неадекватный, нереалистический образ самого себя. Он может подкупить других или пользоваться угрозами, чтобы получить уважение и любовь. Он может "застрять" на жалости к себе, чтобы вызывать сочувствие. Ребенок может искать власти над другими. Любая из этих стратегий характеризуется наличием конфликта, который при нормальном развитии решается естественным, или неестественным, иррациональным способом, при нарушении развитии (агрессия, замкнутость, недисциплинарность).

Проблемам развития ребенка, эмоциональным нарушениям, нарушениям поведения посвящается множество работ отечественных и зарубежных ученых (А.И. Захаров, М. Раттер, А.Е. Личко и др.). Собранный фактический материал позволяет понять механизмы и причины нарушений.

Нарушения в развитии ребенка связаны с неблагоприятными событиями в детстве ребенка.Это семейные конфликты, недостаток эмоционального тепла, любви, отзывчивости. Отношения в семье значимы не только в детстве, но и в более поздние периоды жизни, дефицит общении, деформация значимых отношений личности, образующих целостную систему, обусловливают развитие личности по невротическому типу (В. Н, Мясищев).

Потребность в эмоциональном общении с окружающими, с родителями особенно актуально в детстве. К 4 – 5 г. эмоциональное развитие ребенка достигает своего максимума. Нарушение эмоционального контакта с родителями и прежде всего с матерью, вызывают значительные психологические проблемы в развитии ребенка. Так, основой невроза является недостаток искренних, доверительных - теплых и непосредственно – эмоциональных отношений родителей с детьми. Отсутствие эмоциональной поддержки, любви признания в семье вызывает у ребенка страх одиночества, ощущение изолированности, забитости и ненужности. Острая потребность в признании – это одновременно и потребность в самоутверждении. Ребенок нуждается в раскрытии своего Я, поддержке и любящем отношении. Недостаточность любви может компенсироваться страхами, капризами. Отсюда формируется замкнутость, недоверие к окружающим.

Американский психотерапевт К. Роджерс на основании значительного клинического опыта пришел к убеждению, что в соц. Окружении содержатся условия для формирования "полноценно функционирующего человека". Психически здоровый человек, который способен слышать себя, переживая то, что в нем происходит. Он способен осознавать свои чувства и жить ими не прибегая к защитным реакциям. Самое главное – создание таких человеческих взаимоотношений, которые конкретный человек мог бы использовать для своего личностного развития .

Роджерсом выделяется 2 потребности:

· В позитивном отношении

· Самоотношении

Первая возникает вследствие любви и заботы о ребенке, вторая формируется при положительном отношении окружения.

Оценки со стороны окружающих, особенно в детстве могут искажать внутренние переживания человека. Ребенок на основе положительных или отрицательных оценок его поведения взрослыми старается быть тем, что он есть. Внешние оценки ведут к искажению самоотношений ребенка, что ведет к искажению "Я" (замкнутость, агрессия, конфликтность, тревожность, нарушение общения)

И чтобы этого избежать Роджерсом был разработан метод психотерапии – клиентцентрированной терапии . Основа – создание помогающих отношений, которые актуализируют у человека способность к самоизменению и саморазвитию. Этот метод применим ко всем отношениям с людьми. Создание терапевтических, помогающих отношений возможно при реализации 3 важных условий:

1. откровенность, искренность, правдивость отношений с человеком.

2. Безусловное принятие человека. Принятие предполагает не только уважение и теплые чувства, но и веру в положительные изменения в человеке, в его развитии. Ребенок нуждается в положительном отношении к себе. Взрослые же стремятся оценивать, одобрять или неодобрять чувства и поведение ребенка. Чтобы быть хорошим ребенок стремится подстраиваться к оценке взрослого, что приводит к искажению "Я – концепции", и к дальнейшей незрелости человека, который ориентируется только на внешние оценки. Безусловное принятие ребенка не означает отсутствие ограничений, дисциплины и отрицательных отношений к его поступку. Однако они должны высказываться не в виде отрицательной оценке личности человека, а в виде субъективных отношений к данному "здесь" и "теперь" событию.

Необходимо, безусловно, принимать не только других, но и себя. Это означает восприятие себя таким образом, что все твои качества нормальны и ни одно из них не является более стоящим, чем другое, т.е. если человек ценит только свои достоинства, оцененные или одобренные другими, появляется тревога, ухудшается психическое здоровье.

3. Эмпатическое понимание (эмпатия – это сопереживание, эмоциональная отзывчивость человека на переживания другого). Оно включает в себя проникновение в чувства и мысли человека, умение видеть проблему с его позиций, встать на его место. Это понимание вместе с человеком, а не понимание о нем.

Модели поведения значимых людей (родители, учителя, кумиры) становятся основой поведения не только приобретения привычек, но и выработки способов разрешения конфликтов, жизненных проблем. Особенно важны модели родительских поведений (ребенок приобретает стиль реагирования аналогичный родительскому). То же характерно для межличностных отношений. Дети осваивают те же отношения, которые наблюдают в семье (родители учат правилам, а сами их не соблюдают). Вместе с тем дети не всегда принимают модели поведения и взгляды родителей. И это зависит от других людей и от отношений с родителями. Если отношения плохие или дети видят, что поведение родителей приводит лишь к новым трудностями неудачам, они могут отвергать родительские нормы.

Дисциплинарные требования , характер наказаний и поощрений не менее важны для "хорошего" или "плохого" поведения. Пагубно то положение, когда ребенок привыкает ориентироваться на внешний контроль – у него отсутствует собственная система ценностей, с помощью которой он может регулировать свое поведение вне зависимости от поощрений или наказаний со стороны других людей. Поэтому надо обсуждать с ребенком мотивы поступков и привлекать его к выработке внутрисемейных норм поведения.

Жестокие ограничения и гиперопека также негативно сказываются на ребенке. Основательная характеристика последствия этого фактора для становления характера дана известным рус. педагогом, психологом, врачом – П. Ф. Лесгафтом.

Разлука с родителями , жизнь в дали от семьи, потеря одного из родителей, ссоры в семье могут стать причиной нарушения поведения и эмоц. расстройств, детских неврозов (дет. психиатр А. И. Захаров)

Асоциальное, криминальное поведение родителей приводит к формированию нарушения поведений у детей (ссоры, драки, отчужденность создают атмосферу, в которой с большей вероятностью возникает нарушение поведения, особенно у мальчиков). Часто агрессивное поведение родителей становится моделью поведения для ребенка

Скудность, монотонность окружающей среды, ее ограниченность может приводить к глубоким задержкам психического развития ребенка, тормозить его интеллектуальное развитие и вызывать нарушение поведения.

В отличие от неполных семей, где нет отца или матери, в семьях, страдающих от отсутствия эмоционального контакта, физически присутствуют оба родителя. Но такое психологическое устранение родителей, когда они, находясь рядом, не принимают участия в жизни детей, может порою причинить детям больше вреда, чем физическое отсутствие родителей.

Возможно, ваш отец был настоящим трудоголиком, и вы лишь изредка виделись с ним по утрам, когда он уходил на работу, и по вечерам, когда он возвращался домой? И даже когда вы виделись с ним, он был такой уставший, что не мог уделить вам должного внимания. Или, быть может, он тратил все свое свободное время на чтение газет, книг или на телевизор, или выполнял работу для церкви? А ваша мать? Не принадлежала ли она случайно к числу тех суперженщин, которые могут все: печь собственный хлеб, консервировать фрукты и овощи, делать всевозможные варенья, соленья и не покидать кухню с утра до вечера? Возможно, вам очень нравились результаты ее труда на вкус, но неужели никогда не хотелось пожертвовать ими ради нескольких минут маминого внимания, всецело посвященного вам? Принадлежали ли вы к числу тех многих,

кого обижают где-то на улице, а они предпочитают ничего не говорить об этом родителям из страха, что те обвинят вас в случившемся? Не овладевало ли вами чувство, что вы всем мешаете, всех раздражаете, одним словом, - ложка дегтя в бочке меда?

В семье, где родители не находят эмоционального контакта с детьми и не вникают в их проблемы, дети лишены тех близких, дружественных отношений, которые абсолютно необходимы для здорового развития психики ребенка. Здесь срабатывает такой принцип: постоянно делая другого виноватым, а себя правым, мы утрачиваем близость отношений с этим человеком. Детей нужно не только выслушивать, но и понимать эмоционально. Родители, которые постараются вникать в то, о чем говорят дети, понимать их с полуслова и выяснять чувства и мотивы своих детей, получат в награду устойчивый эмоциональный контакт с ними. Это научит детей легко и естественно делиться с родителями всем, что происходит в их жизни, - и радостями, и огорчениями. Именно в сердце родителей ребенок найдет тот укромный и уютный уголок, куда он будет охотно и без опаски приносить все свои тайные чувства и мысли.

Отсутствие эмоционального контакта в раннем детстве не дает возможности посеять в сердце семена посвященности и верности принятым на себя обязательствам в дружбе и браке. Ребенок утрачивает всякую ценность в собственных глазах и ощущает, что он недостоин равноправных отношений с другими. Иногда случается, что ребенок устанавливает эмоциональный контакт с другим взрослым. Однако отсутствие такого контакта с родителями навсегда остается в душе ребенка незаживающей раной.

Как можно установить близкие, доверительные отношения с Богом, которого не видишь, не слышишь и к которому не можешь прикоснуться, если нет опыта таких отношений с родителями, которые были рядом? Наша связь с родителями, то, как мы ладили с ними, отражается на наших отношениях с Богом.

Неспособность установить эмоциональный контакт становится реальной угрозой супружеским отношениям в браке. Женщины, которые в первую очередь нуждаются в эмоционально насыщенных отношениях, будут испытывать эмоциональный голод в браке, где муж очень сдержан в проявлении своих чувств. В современном обществе мужчина часто выражает свою потребность и желание к эмоциональной близости со своей женой, но если все ее силы и энергия уходят на продвижение по служебной лестнице и на работу по дому, то даже самая нежная и ласковая женщина может превратиться в бесчувственную машину.

Жизнь изобилует примерами такого рода, и совсем недавно у всех на слуху были обнародованные факты из личной жизни принца Чарльза и его трагически погибшей жены принцессы Дианы - факты, которые свидетельствовали об отсутствии эмоциональной близости между ними. Еще в детстве принцесса страдала от абсолютного одиночества и отсутствия близких отношений со своими родителями. После замужества Диане очень не хватало эмоциональной близости со своими детьми и мужем, которая не могла проявиться из-за того, что в королевской семье царили формальные отношения. В супружеских отношениях не было столь необходимой им обоим близости и эмоционального контакта друг с другом.

Человек с омертвевшими чувствами отказывает себе в праве на эмоции и не интересуется чувствами другого. У него в раннем детстве развивается недоверчивость к окружающим, которая рождает ощущение своей уязвимости и беззащитности. Фактически многие люди предпочитают жить в атмосфере подчиненности, довольствуясь тем, что кто-то другой принимает за них решения и даже чувствует за них.

С кем у вас в детстве был контакт на эмоциональном уровне? С кем вы чувствовали себя в полной безопасности и кто принимал вас такими, какие вы есть? С кем вы охотно делились всеми радостями и горестями жизни? А с кем вы делитесь сейчас? Совсем не обязательно заводить десятки друзей, но для эмоционального здоровья вам нужно иметь полный эмоциональный контакт хотя бы с одним человеком!

Внутренняя борьба с ощущением своей отвергнутости может прорваться наружу в любой момент вашей жизни.

Мы всегда ожидаем, что люди отвергнут нас, и если они не делают этого, то сами создаем такую обстановку, чтобы они отвергли нас. Мы стараемся припереть людей к стенке, делая все, что бы заставило их отвергнуть нас. «А если я поступлю вот так, будешь ли ты по-прежнему любить и принимать меня?»

И вот в то время, как внутренне мы отчаянно ищем эмоционального контакта хотя бы с одним человеком, внешне мы ведем себя так, чтобы отталкивать людей от себя. Опасения часто сбываются, и боязнь, что тебя могут отвергнуть, часто становится реальностью. Тем самым подтверждается правило: что ожидаем, то и получаем.

(Рон) Я был самым худым ребенком в нашем квартале, за что меня все дразнили. Подростком я страдал от одиночества, отчаянно и безуспешно ища близкую мне душу. Я всегда платил за свои интимные отношения. Тогда я мог в любой момент разорвать их и не страдать от того, что тебя отвергли. Самым сильным моим желанием было заполнить пустоту, оставленную в детстве отсутствием эмоционального контакта с моим отцом. Долгое время я заполнял ее Богом, но лишь после того, как я сознательно принял решение заняться исцелением этой травмы детства, мне удалось покончить со своей болью. Облегчение наступило после того, как я вступил в тесный контакт со своим Небесным Отцом и ощутил Его безграничную любовь, которая изливалась на меня, независимо от моих мыслей, чувств и поступков. Приняв ее, я научился принимать любовь жены ко мне и почувствовал взаимную любовь к ней. После этого мне было уже легче полюбить своих детей. И до сих пор я постигаю, что значит быть свободным и любить.

Когда малыш рождается, его первым делом кладут на живот маме. Ему нужно продолжение контакта. И первое время он просит ее быть максимально близко. Спать вместе, носить в слинге, кормить грудью.

Со временем такой плотный контакт трансформируется. Из телесного – в более эмоциональный. Двухлетнему малышу важно показать маме свои навыки, получить пожалелку после падения, помощь в сложной ситуации.

Трехлетнему нужны ответы на все вопросы, помощь в установлении контактов с миром, обучение навыкам самообслуживания и помощи.

А еще детям зачастую нужно знать, что у них есть возможность в любой момент обратиться к маме. В любой момент, когда это потребуется. Если у ребенка есть это понимание, он не станет дергать родителей каждые пять минут. Потому что ему не нужно себе это доказывать.

Это как жизнь в большом городе. Большинству жителей мегаполисов, согласно опросам, не нужно ходить каждый день по достопримечательностям. Но они ценят возможность в любой момент пойти в Эрмитаж или на Красную площадь.

В современном мире родители не могут обеспечить ребенку такого контакта. Мы пропадаем на работах. С утра и до ночи. И в выходные хотим компенсировать свое отсутствие, «покупая» лояльность ребенка очередными развлечениями. И в этом снова нет желаемого контакта с родителями.

Находиться в контакте с ребенком – не так просто. Позволить ему выдергивать нас из важных дел для того, чтобы оценить рисунок. Или услышать его внезапное предложение о прогулке во время проливного дождя. Или даже просто заметить, что ему сейчас не по себе, - даже если он об этом не говорит.

Если у него нет контакта – ему все время будет чего-то не хватать. Каждый из нас может посмотреть на свою жизнь и понять, что всю жизнь мы чего-то ищем. Нам всегда не хватает чего-то важного. С самого детства.

Может быть, поэтому мы постоянно пытаемся привлечь общественное внимание – умными мыслями, эпатажным поведением, своими достижениями? Может быть, поэтому мы не верим в искренность других людей и не умеем строить отношения? Может быть, именно отсутствие контакта с родителями – причина нашей низкой самооценки, комплексов и негативных программ?

Ведь когда-то все было иначе. Когда мама не работала, а занималась хозяйством. Дети росли рядом с ней, помогая ей во всем и учась у нее. Подросших детей брал с собой в поле или в лес отец. И мальчики учились у него. А девочек своим тонкостям обучала мать.

Да, люди тогда жили иначе. Они не ездили по миру в поисках впечатлений, не переезжали с места на место, не меняли друзей, машины, дачи. Может быть, у них просто не было потребности в постоянном мелькании картинок снаружи, имея богатый внутренний мир?

Эгоизм как болезнь нашего времени.
Ребенок, родители которого потакают всем его прихотям, обеспечивают исполнение всех его желаний – хотим мы того или нет – растет эгоистом. Он уже не понимает, почему ему нужно отказаться от чего-то, что-то уступить, кому-то служить. Он живет с детства в мире развлечений, который крутится вокруг его персоны. И он не различает потребности и желания. Для него это – одно и то же.

Он не видит примера служения. Потому что родители также не заняты служением друг другу. Тем более ребенку. Ведь истинное служение не в том, чтобы потакать его капризам. А в том, чтобы давать то, что ему на самом деле нужно. Реагировать на его потребности.

Родители не дают детям контакта, заменяя его удовольствиями. И так как очень сильно любят своих детей, они стараются дать этих удовольствий по максимуму.

И так вырастая, мы думаем, что все нам что-то должны. Родители должны купить нам квартиру и машину, оплатить образование. Государство обязано обеспечить нас социальными программами.

А еще нам кажется, что все что-то о нас думают. Что кто-то думает о нас плохо, что кто-то думает о нас хорошо. Что всем есть до нас дело. Наш мир крутится вокруг нас. И поэтому у нас есть постоянный комплекс общественного внимания: «А что люди скажут?»

Также мы думаем, что все должно быть по-нашему. Поэтому муж должен делать, как я хочу, дети должны себя вести, как мне надо. И даже Бог должен мне дать все то, что я хочу.

И сталкиваются в семье лбами два эгоиста, никто из которых не хочет уступать. На свет появляется третий эгоист, ради которого мы немного готовы пожертвовать своими интересами. Но не настолько, чтобы выйти из своего панциря и прикоснуться к его душе сердцем. А лишь настолько, чтобы у него тоже появился свой панцирь рядом с нами.

Ведь это проще. Проще купить подарок, чем поговорить по душам. Проще отпраздновать день рождения в кафе, чем с душой испечь торт. Проще на выходные поехать в центр развлечений, чем вместе пойти в поход. Проще купить готовый дом, чем вместе его построить. Проще взять круглосуточную няню, чтобы она вырастила ребенка.

Как это было и есть у меня.
Вспоминаю свое детство и понимаю, что самая его счастливая часть – это время, когда мы жили в общежитии. Когда у мамы не было возможности заниматься увеселением меня. И ей не с кем было меня оставить. Поэтому я везде была с ней. В гостях, иногда на работе, в магазине, на почте, в Сбербанке, в паспортном столе, в командировках.

Я сидела за столом со взрослыми, где не было других детей. И можно было подумать, что я скучала. Но я слушала их разговоры. Мне было интересно – каково это, быть взрослым? Какие у них мысли, проблемы, тревоги?

Да, не всегда мне это нравилось. Особенно душные отделения почты с очередями и бюрократические конторы. Но зато я с детства знала, как заполнять бумажки и в какие окна их засовывать. Я знала, сколько стоят продукты и сколько их нужно, чтобы что-то приготовить. Мы стирали руками белье, я гладила одежду. Вместе с мамой стряпала вкусные торты и печенья, в 6 лет уже могла остаться одна дома. И мама была за меня спокойна.

Мне не было скучно. Мне было радостно, что мама берет меня с собой. До определенного возраста – в котором я сама сказала, что больше с ней не пойду. Потому что мне это уже не интересно.

Сейчас у меня растут дети. И я вижу, что они спокойны и счастливы, когда мы просто с ними находимся дома. Или гуляем. Или едем все вместе куда-то. В отпуск мы ездим туда, где интересно нам. Потому что обычного отдыха в Турции или Египте по тарифу «все включено» мы сами не выдержим.

Мне в этом месте еще нужно найти эту грань. Ведь у моей мамы не было других вариантов. А у меня есть. И иногда они кажутся более легкими и заманчивыми.

Слова Штефана глубоко проникли в мое сердце и поразили меня. Я осознала, что так невозможно воспитать много детей. Ведь явно Стивен Кови, которого я безмерно уважаю, растил своих девятерых иначе.

Я поняла, как часто я попадаю в эту ловушку. Когда иду в магазин за обувью себе, а покупаю еще один конструктор. Когда ставлю ребенку мультики по первому требованию. Я снова увидела забитые одеждой шкафы моих сыновей и десятки коробок с игрушками.

Я часто выбираю занятия для детей, а не для семьи. Зоопарки, детские площадки, парки развлечений. И в такой ситуации мы все очень сильно устаем. Возвращаемся домой измотанными, хоть и с кучей впечатлений.

Но когда мы делаем выбор в пользу общего отдыха – прогулки в парке, поездки за город или в гости, общение с друзьями в бане - эффект другой. Дети спокойны, мы – удовлетворены. И есть силы, есть вдохновение. Это не значит, что мы вообще не ходим в зоопарки и парки развлечений. Иногда - бываем и там. Когда всем этого хочется.

Старшего ребенка я уже в год начинала водить на развивающие занятия. До сих пор не понимаю зачем. Младший развивается дома. И очень быстро учится. Он уже понимает, как мыть голову, как варить кашу, как расчесываться. Один раз даже чуть не побрился 🙂 Хорошо, у станка не стояло лезвие.

Дома я стараюсь по максимуму заниматься делами, а не детьми. Они в это время вместе со мной. Они едят – я мою посуду и разговариваю с ними. Они играют – я работаю. Они моются – я развешиваю белье. Они видят, из чего состоит обычная жизнь. Как готовится еда, как стирается белье, как плетутся мандалы…

Я рядом. Они всегда могут позвать меня, и я приду. И мне кажется это более ценным, чем парки аттракционов, прыжки на батутах, развивающие центры и детские сады.

Да, мы все-таки забрали старшего из детского сада насовсем. Хотя он ходил туда только на полдня. Потому что общения у него хватает и дома. С братом, с гостями, на улице. Занятия у него тоже есть – но именно те, которые нужны ему – логопедические и психологические. И ему дома комфортнее – он не болеет, он быстрее развивается, учится, растет.

Чего же хотят наши дети?
Они хотят просто быть с нами. Иметь возможность учиться у нас. Быть в контакте. И если мы не можем обеспечить им постоянный контакт – может быть, стоит сменить отношение, например, к отдыху?

Многие семьи едут в отпуск туда, где будет хорошо детям. При этом самим им там скучно и неинтересно. Сами они хотели бы чего-то иного – горных походов, сплавов, поездок по городам. Счастливы ли дети, видя такие жертвы родителей? Радует ли ребенка детский курорт, если у папы и мамы скучающие и грустные лица?

И будет ли тяжело ребенку мотаться с вами по поездам и самолетам, если ваши глаза будут гореть от радости? Так ли велика сложность путешествия с рюкзаком и палаткой, если вечером вся семья объединяется у костра?

Почему бы родителям не начать делать то, что им самим интересно, вместе с детьми? При этом четко обозначая, что это ваши желания. Которые могут быть интересны и ребенку (а не так, что «Мы идем в музей, и ты мне лет через 10 спасибо скажешь»)

Важно определить точку перехода – когда у ребенка появляются свои интересы, своя жизнь, свои планы. И с этого момента дать ему личное пространство. Увидев опыт родителей, он будет осознавать, как можно исполнять свои желания так, чтобы всем от этого было хорошо.

Наши дети хотят, чтобы мы были счастливы рядом с ними. Чтобы мама, сидящая в декрете, не чувствовала себя сурком. Чтобы папа не отказывался от своих хобби из-за них. Чтобы в отпуске отдыхали все. Чтобы мама и папа не спрашивали, хочет ли ребенок братика, а принимали решение сами.

Им не нужны наши жертвы, за которые мы через 20 лет выставим счет: «Я тебя растила, кормила, а ты…». Они не хотят, чтобы ради них мы жертвовали своим счастьем, отношениями.

Вместе со счастливыми родителями – ребенок становится счастливым. И ключевых слова здесь два – «вместе» и «счастливыми». И оба равнозначны.

Быть рядом со счастливыми – не означает сопричастность. Быть вместе с несчастными – не означает счастье. Поэтому давайте учиться быть вместе и счастливыми.

Я желаю каждому ребенку, чтобы он смог почувствовать себя вместе со счастливыми родителями!

Эмоциональный контакт родителей и детей - одно из условий нормального психического развития, формирования характера и личности. Проблемы эмоционального контакта с родителями у детей, которые впоследствии заболевают неврозами, обусловлены прежде всего гиперсоциальной направленностью личности матерей в виде гипертрофированного чувства долга, обязанности, повышенной принципиальности, трудности компромиссов.

С одной стороны, эти матери много опекают и тревожатся, а с другой - поступают излишне правильно, но, что называется, без души. Часто не идут вовремя навстречу, стремятся излишне пунктуально выдерживать режим дня, без конца читают мораль и считают детскую возню, смех и веселье пустым времяпрепровождением.

Эмоциональный контакт нарушается и при помещении детей в ясли или замене матери другим воспитывающим лицом (няней, родственниками). Больше всего этих матерей в группе ИТР, прежде всего при гиперсоциальной направленности личности и незрелости чувства материнства. Эмоциональный контакт осложняется и при нежеланности детей, чаще - несвоевременности их появления или несоответствия пола ожидаемому родителями. Типичны затруднения и в эмоциональном контакте с отцом ввиду его занятости, недостаточной включенности в воспитание и конфликтной изоляции в семье.

В сумме показатели шкалы «проблемы эмоционального контакта с детьми» превышают аналогичные показатели в норме. Существенно, что мать не может обеспечить приемлемого и, главное, устойчивого эмоционального контакта, в то время, когда ребенок наиболее нуждается в нем. В этой связи типичной будет ситуация, когда нежность и любовь матери заменяются строгостью, отзывчивость - недоверием, терпение - раздражительностью, а последовательность - переходами из одной крайности в другую.

Рассмотрим более подробно такую сторону эмоционального контакта, как привязанность детей к родителям (прежде всего, к матери) в дошкольный период жизни. Привязанность формируется в условиях достаточно теплого, продолжительного и тесного контакта матери с ребенком. Осознанные проявления привязанности у эмоционально чувствительных детей при неврозах и в норме заметны с 7-месячного возраста, когда выражено беспокойство даже при непродолжительном отсутствии матери. Это указывает как на возникновение лежащего в основе привязанности чувства общности, единства с матерью (категория «мы»), так и на развитие первичных групповых или социальных отношений. Вместе с тем факт реагирования на отсутствие матери показывает, что ребенок ощущает себя в чем-то отличным от нее, когда остается один, не чувствуя поддержки и заботы. Подобная дифференциация указывает на зарождение чувства «я» как осознанного восприятия себя. Выраженное беспокойство в отсутствие матери может отчетливо проявляться с 7 мес. до 2,5 лет у девочек (в норме до 2 лет) и 3 лет у мальчиков (в норме до 2,5 лет) и быть максимально представленным при помещении в больницу (без матери) и ясли.

В возрасте 8 мес. при неврозах и в норме возможен выраженный страх при появлении незнакомых взрослых. Ребенок при этом прижимается к матери. Создается впечатление, что он как бы подчеркивает привязанность к матери, будучи неспособным поделить ее с другими, особенно пожилыми и незнакомыми женщинами, отличными от сформировавшегося у него эмоционального образа матери. У девочек подобная, во многом инстинктивная, реакция может распространиться на мужчин. Появление категории «другого» или «они» в групповом контексте указывает на дальнейшую дифференциацию «я» в структуре межличностных отношений. Боязливо-аффективное восприятие другого продолжается сравнительно недолго, и уже в 1 год 2 мес. ребенок менее беспокоен в присутствии посторонних. С 1 года 2 мес. до 1 года 6 мес. он уже не столько боится, сколько настороженно воспринимает действия чужих взрослых (к сверстникам подобная реакция, как и страх раньше, отсутствует). Некоторая смущаемость (застенчивость) остается до 2,5 лет, после чего дети могут первыми вступать в контакт. Беспокойство в присутствии незнакомых взрослых нередко фиксируется в психотравмирующих условиях пребывания в яслях и больнице (особенно в возрасте 8 мес. - 1 года 6 мес., когда дети не способны привязаться к кому-либо, кроме матери, и воспринимают чужих взрослых с чувством страха). В итоге, возрастает беспокойство, повышается потребность в безопасности и невротически заостряется привязанность к матери. Следует обратить внимание и на то, что мальчики более чувствительны к разлуке с матерью, девочки более беспокойно воспринимают появление чужих взрослых.

При неврозах и в норме чувство привязанности достигает своего выраженного развития к 2 годам. В это же время активно представлено формирование «я». Не случайно, что развитие привязанности к матери и чувства «я» идет параллельно. Мать в это время нужна ребенку как опора, как образ уже сложившегося «я», как источник удовлетворения эмоциональных потребностей. Поэтому спокойное, без лишней суеты, уверенное, последовательное и в то же время заботливое, любящее отношение матери вместе с нарастающей потребностью в подражании отцу (у мальчиков) способствует стабилизации чувства «я» и постепенному уменьшению чрезмерной зависимости от родителей. Этого не происходит при неврозах, поскольку мать часто находится в состоянии эмоционального стресса и не может являться опорой или источником безопасности для ребенка. Скорее, она представляет источник повышенного беспокойства, особенно когда испытывает невротически обусловленную тревогу одиночества или навязчивый страх возможного несчастья с ребенком. Тогда, чрезмерно опекая ребенка, она в буквальном смысле слова «привязывает» его к себе, делая рабом собственного настроения, не отпуская от себя ни на шаг и тревожно предохраняя от воображаемых, несуществующих опасностей. В результате ребенок испытывает каждый раз все большее беспокойство, когда остается без матери, легко теряется, беспокоится и боится. Вместо активности и самостоятельности развиваются пассивность, зависимость, «цепляние» за мать, «приставучесть» и подобные им черты поведения в первые годы жизни детей. Потребность в привязанности нарастает при наличии невропатии и травмирующего опыта разлук с матерью. В итоге, можно говорить о формировании так называемой невротической привязанности, основанной на тревожности матери и аффективно заостренной потребности детей в безопасности.

Более выраженная, чем в норме, привязанность отмечается у детей, испытывающих много страхов, неуверенных в себе, часто болеющих и лишенных поддержки отца.

При недостаточно включенной позиции отца в жизнь семьи дети в большей степени привязаны к матери и легче перенимают ее беспокойство. Последнее выражено и тогда, когда ребенок боится отца из-за его грубости, вспыльчивости или излишней строгости. Тогда он стремится получить недостающие тепло и внимание от матери, невротически привязываясь к ней. Подобная ситуация оказывает наиболее неблагоприятное воздействие на мальчиков, поскольку односторонний опыт общения с матерью привносит проблемы в их последующие отношения со сверстниками того же пола.

К 3 годам жизни привязанность при неврозах и в норме приобретает качественно новые черты, проявляясь выраженной потребностью в признании и любви со стороны родителей, скорее, чем в зависимости от них. Интенсивно развиваясь, потребность в любви достигает, как и все эмоциональное развитие в целом, выраженного уровня в 4 года. Причем любовь направлена главным образом на родителя противоположного с ребенком пола (у мальчиков - на мать; у девочек - на отца). В условиях удовлетворения родителями чувства любви к ним эмоциональное развитие детей протекает более благоприятно. На этом пути у детей с неврозами существуют определенные препятствия. Любовь родителей имеет условный или принципиальный характер, ребенок любим только тогда, когда оправдывает повышенные и субъективно односторонние требования к нему. Чувство любви нередко осложнено неприятием детей по полу, нежеланностью (преждевременностью) их появления или наличием в семье более благополучного сибса (брата или сестры). Это чувство, как и привязанность, «созревает» у родителей детей с неврозами несколько позже, чем в норме, приходя в противоречие с максимально выраженной потребностью в нежности и ласке у детей младшего дошкольного возраста. К тому же оно часто заменяется аффективно заостренным беспокойством о ребенке, чрезмерной опекой и постоянными предохранениями, избыточной регламентацией его деятельности.

Чувства матери обычно «растворяются» в борьбе с упрямством детей, не отвечающих односторонним представлениям о должном поведении. Наконец, в любви много нереализованных, невосполненных чувств к мужу или же она отсутствует ввиду похожести ребенка на отца, с которым мать находится в конфликте.

Отмеченные особенности материнской любви затрудняют эмоциональный контакт с детьми, препятствуют формированию полноценного чувства привязанности и создают характерный эффект эмоциональной депривации в первые годы их жизни.

В старшем дошкольном возрасте заметна возрастная потребность в отождествлении (идентификации) детей с родителем того же пола (у мальчиков - с отцом; у девочек - с матерью). Выражена в этом возрасте и потребность в общении со сверстниками как значимыми другими, что совпадает с развитием ролевых структур личности, умением принимать и играть роли. В этой связи родитель того же пола приобретает значение эталона - модели для формирования идентичных полу навыков поведения при достаточно выраженном чувстве любви к родителю другого пола. С целью уточнения этих положений проведен опрос 960 здоровых в нервно-психическом отношении детей и подростков 3-16 лет из полных семей /1/. Задавался вопрос о том, кем бы стал опрашиваемый в воображаемой игре «Семья»: мамой, папой или собой (порядок этих слов все время менялся для устранения суггестивного влияния). У мальчиков 5-8 лет и девочек 3-9 лет преобладает выбор родителя того же пола, максимально представленный в старшем дошкольном возрасте. Отождествление с мужской или женской ролью, воплощенной в лице родителя того же пола, дает возможность более уверенно чувствовать себя среди сверстников того же пола, быть принятым ими. Полоролевая идентификация в большей степени выражена у девочек, у которых она имеет и больший возрастной диапазон своего выражения, чем у мальчиков. Как у мальчиков, так и у девочек имеется корреляция между идентификацией с ролью родителя того же пола, его авторитетом в семье, предпочтением его профессии и отсутствием страха перед ним (последнее только у девочек). Таким образом, факторы авторитета, компетентности и безопасности - необходимые условия полоролевой идентификации с родителями.

Выбор роли родителя другого пола, несмотря на наличие привязанности (т. е. действие эмоционального фактора), незначителен. Выбор себя в игре «Семья» начинает преобладать у мальчиков с 10 лет, а у девочек - с 9 лет, являясь показателем роста самосознания личности. В 9 лет у мальчиков и 8 лет у девочек наблюдается перекрест между уменьшающимся выбором родителя того же пола и возрастающим выбором себя. С учетом доминирующих ответов можно считать старший дошкольный возраст адекватным для выбора роли родителя того же пола, подростковый - выбора себя, а младший школьный - смешанным (переходным) для обоих выборов.

При неврозах выборы в воображаемой игре «Семья» рассматривались у 335 детей из полных семей в возрасте 3-15 лет. Как и в норме, дети старшего дошкольного возраста чаще всего выбирают роль родителя идентичного с ним пола, особенно в 6 лет. Вместе с тем мальчики при неврозах чаще, чем в норме, выбирают роль матери, что заметно до 9 лет, и раньше начинают быть собой в игре «Семья» (с 8 лет, в норме - с 10 лет). Подобные тенденции указывают как на большую зависимость мальчиков с неврозами от матерей (феномен невротической привязанности), так и на развитие компенсаторного стремления к независимости (автономии) мнений и оценок. Говорит это также о недостаточной роли отца в жизни семьи.

При наличии конфликта между родителями девочки достоверно чаще, чем при его отсутствии, становятся собой в игре «Семья», отказываясь таким образом от выбора роли матери. У мальчиков конфликт родителей не сказывается на характере их выборов, т. е. девочки более чувствительны к отношениям в семье.

В старшем дошкольном возрасте мальчики с неврозами находятся в более сложной семейной ситуации, чем девочки. Вызвано это недостаточной ролью отца в семье и уходом в случае развода. Последствия этого будут рассмотрены в разделах «Страхи» и «Неполная семья». Пока же отметим, что мальчики, лишенные общения с отцом, обнаруживают большее количество страхов, неуверенность в себе и трудности в общении со сверстниками. Подобные отклонения в немалой степени обусловлены и компенсаторно-замещающим, односторонним влиянием матери, нередко уже больной неврозом.

Последнее, на чем мы остановимся в данном разделе, - это психологическая структура семейных отношений, известная под названием «комплекса Эдипа» у мальчиков и «комплекса Электры» - у девочек. По мнению 3. Фрейда, «самый глубокий и постоянный мотив отчуждения, особенно между лицами одного пола, проявляется уже в раннем детском возрасте. Я имею в виду любовную конкуренцию явно подчеркнутого полового характера. Сын еще маленьким ребенком проявляет особую нежность к матери, которую считает своей собственностью, и видит в отце конкурента, который оспаривает у него это исключительное обладание. Точно так же маленькая дочь видит в матери человека, мешающего ее нежным отношениям с отцом и занимающего место, которое с радостью заняла бы сама девочка» (Фрейд 3., 1922). Помещая комплекс Эдипа в центр конфликтного существования человека, 3. Фрейд видит в нем и главный источник чувства вины при неврозах. Как известный этап формирования личности эти отношения могут иметь место в младшем дошкольном возрасте на фоне развития чувства тела. Причем речь идет не о половом чувстве, а о выраженном чувстве любви, направленном на родителя другого пола. Следует учесть и стремление к подражанию родителю того же пола, когда мальчик, так же как и отец, хочет быть женатым на матери, лежать утром с ней в одной постели, а девочка, как и мать, хочет быть замужем за отцом, по-детски повторяя в игре ее образ действий. На рубеже младшего и старшего дошкольного возраста эмоциональное влечение к родителю другого пола, мотивированное чувством любви (более выраженным при внешнем сходстве с ним), дополняется потребностью в идентификации с родителем того же пола, который, таким образом, как и раньше, не является объектом враждебности. От того, насколько отмеченные возрастные тенденции будут конкурировать, а не гармонично дополнять друг друга, зависит характер семейных отношений. Попытки одного из родителей односторонне приблизить к себе ребенка, настроить его против другого родителя, способны привнести проблемный ракурс в естественную для возраста динамику личностных отношений, тем более, что ревность (в 3-5 лет) и агрессивные фантазии (в 2-4 года) являются нормальным проявлением эмоционально насыщенных отношений в этом возрасте. Эти отрицательные чувства могут быть направлены на родителя того же пола, «монополизировавшего» эмоциональный контакт с ребенком, в то время как он любит родителя другого пола. Например, мать доминирует в воспитании, оттеснив на задний план отца, которого любит дочь, или отец не воспитывает, а «дрессирует» сына, считая его излишне мягким и эмоциональным, в то время как мальчик любит мать, уступающую ему и более отзывчивую. Неприязненные чувства в этом случае будут направлены на отца, отнявшего любовь матери. Мы видим, что агрессивные чувства в этих случаях обусловлены конкретной социально-психологической динамикой семейных отношений. При всем этом ребенок не может реализовать свои чувства и потребности, испытывая к родителям противоречивые чувства любви, восхищения, обиды, ревности и неприязни.

Приятно, когда к нам хорошо относятся! С некоторыми людьми нам удается установить теплые отношения быстро и легко. Но есть и те, с кем разговор не клеится. Как разговорить собеседника и как легче установить контакт с другим человеком.

1. Рассказывайте о себе. Если собеседник, как вам кажется, не готов к разговору, не отвечает на ваши вопросы или отвечает односложно, вы можете для начала поговорить на посторонние темы, рассказать о том, что вас заботит в эту минуту и внутри этого повествования возникнет пространство для общения.

2. Задайте неожиданный вопрос. Дайте собеседнику возможность взглянуть на тему вашего обсуждения по-новому – удивление откроет возможность для диалога. Журналист Валерий Аграновский в одной из своих книг рассказывал, как, пытаясь взять интервью у неразговорчивого специалиста о его работе, он спросил своего собеседника, сколько шагов тот делает за рабочую смену. В другой раз ему предстояло сделать интервью с физиком Флеровым, который попросил вопросы прислать заранее – но готовые ответы не дали бы ощущения живой беседы. И вот, придя на встречу к Флерову, Аграновский увидел на доске схемы и спросил, почему атомы рисуют всегда круглыми, а не ромбиками, например. Физик задумался – почему, в самом деле? Вопрос разбудил его любопытство и стал отправной точкой для увлекательного разговора.

3. Выражайте свое внимание к собеседнику. Пока он говорит, кивайте, пользуйтесь подбадривающими высказываниями: «да-да», «угу», «действительно, так». Не отводите надолго взгляд в сторону, смотрите в направлении собеседника, но не обязательно прямо в глаза – слишком прямой и пристальный взгляд некоторые воспринимают как выражение недоверия.

4. Поднимайте самооценку собеседника. В этом помогут такие фразы: «Как интересно», «Да, теперь я начинаю понимать». Иногда полезно переспрашивать: «Простите, как вы сказали? Это очень важно !» Повторяйте особенно значимые высказывания собеседника, прибавляя к ним: «Это очень новая информация», «Секунду, мне бы хотелось это записать».

5. Показывайте свой интерес к теме. Бывает, что эрудиция собеседника превосходит вашу. В этом случае вы можете попросить его разъяснить отдельные моменты. Если при этом он немного высокомерен, не признавайтесь сразу в своем незнании – вместо этого можно сказать: «Так-так… ищу в памяти… не получается восстановить… а ведь это звучит так интересно! Не могли бы вы рассказать мне…»

6. Выбирайте индивидуальный стиль общения. Попробуйте представить себе, что важно для вашего собеседника, чего бы ему хотелось. И используйте это. Например: «Мой друг, узнав, что я с вами встречусь, просил непременно выяснить… Мои знакомые позавидуют мне, когда я им расскажу, что разговаривал с вами… Ваши близкие, наверно, гордятся тем, что вы…» . Один скульптор сказал Юрию Гагарину: «Молодой человек, не вертитесь – а то вы не попадете в историю!»

7. Отражайте чувства собеседника, при этом сохраняя дистанцию: «Кажется, что вы взволнованы». Если вы считаете, что собеседник испытывает отрицательные эмоции, добавляйте «как если бы » и переспрашивайте: «Это выглядит так, как если бы вы были возмущены моим незнанием, – это действительно так?»

8. Рассказывайте о своей реакции. Следите за своими чувствами и рассказывайте о них, когда это уместно или необходимо. С положительными эмоциями, как правило, трудностей не возникает (см. п. 3). А если у вас появились неприятные переживания, сообщайте как о наблюдении – с позиции наблюдателя: «Вы знаете, я чувствую внутри себя какое-то несогласие… желание возразить… Это любопытно – мне хочется возразить человеку, с которым мне так интересно беседовать…»

9. Бросайте вызов. Вместо того чтобы стараться понравится собеседнику, сделайте так, чтобы он старался понравиться вам. Такая неожиданная смена ролей может оживить разговор. В качестве примера – случай на защите диссертации. Выступающий окончил основной доклад, и наступил момент, которого обычно молодые ученые боятся больше всего, – когда ведущий скажет: «А теперь вопросы к диссертанту ». В тот раз, едва прозвучали эти слова ведущего, диссертант прибавил: «Только, пожалуйста, покруче! » Оппоненты растерялись – они думали уже не о том, чтоб «завалить» его, а о том, насколько интересными окажутся их вопросы. Молодой человек превратил их в объект своей оценки.

10. Ставьте «кавычки». В ситуациях, когда нужно сказать собеседнику нечто неприятное или задать вопрос, которого тот не хочет слышать, помогает прием отстранения или интонационные кавычки – вы говорите то, что считаете нужным, но не от своего лица. Например: «Я бы сам никогда не задал этого вопроса, однако меня просили узнать…», «Сейчас у меня трудный момент, не хочется этого говорить, но руководство просило передать…» или «На моем месте какой-нибудь бестактный человек мог бы спросить…». Чтобы сохранить дружественную обстановку, можно указать на то, что этот неприятный эпизод будет вынесен за рамки вашей доверительной беседы: «…А потом мы сразу же вернемся к нашему разговору».

Наши разговоры нередко превращаются в бесплодный обмен упреками. Как этого избежать? Уметь видеть факты, осознавать свои чувства, выражать свои потребности, ясно формулировать просьбы – таковы составляющие метода, который помогает нам находить верные слова.

Залог успешного общения – говорить ясно. Казалось бы, так просто, но чаще мы пускаемся в многословные абстрактные рассуждения и почти никогда не говорим о том, что чувствуем в данный момент. Когда мы вываливаем на собеседника все, что у нас накопилось, его внимание ослабевает: он тонет в потоке наших слов. Ясность и точность – главный принцип метода «ненасильственного общения». Освоив четыре его основных правила: безоценочное наблюдение; признание своих чувств; определение связанных с этими чувствами потребностей; формулирование конкретных просьб — мы научимся говорить так, чтобы собеседник смог нас услышать и понять. И в результате общение с партнерами и детьми, родителями, друзьями и коллегами станет эффективным.

Конфликтология и конфликты